в диковину

Там птицы налетали стаями
на крошки хлеба у скамейки,
а время, августом листаемо,
роняло Альфы и Омеги,
которые ложились листьями,
в гербариях под калькой сохли.
Всё пахло ветками смолистыми.
Ароматические соли
манили йодом ближе к вечеру,
дворы пропахли жжёной сливой,
и август жался недоверчиво,
просил впустить нетерпеливо
на кухню или же в гостиную,
чтоб там остаться жаркой сплетней.
С тебя, душа, пишу картину я,
в тот месяц, летний и последний.
Цветы на столике, сливовое
варенье в блюдце, море в пене -
такие выдались условия,
мне, пишущему на ступени
у дома, где в преддверье осени,
на маленьком листке помятом
варенье осаждалось осами,
влекло их дивным ароматом.
А голос твой звучал изменчиво,
что было в нём - скажи на милость?
В улыбке августовской женщины
что пряталось и что таилось?
Что кажущееся диковиной
вдали от сумрачной столицы,
где время у ограды кованой
не чает и пошевелиться.