К 95-летию со дня рождения Фиделя

Фото Vanguardia. Рауль, Фидель, молодой Диас-Канель.


95 – почти что век, как это много!..
Но из воспоминаний и тысяч фото
Он – молодой во все года,
Америку держал, как чёрта за рога,
В лихие времена
Эйзенхауэра,
             Кеннеди,
                Джонсона,
                Никсона,
                Форда,
                Картера,
                Рейгана,
                Бушей,
                Клинтона,               
                Обамы…
У всех одна была цель и программа.

Крепил союз с другой Америкой ХХI века –
С Чавесом,
             Лулой,
                Моралесом,
                Корреа
                и Ортегой…
Мечту Боливара, Марти идеи претворяя.

Как жаль, что человечья жизнь короткая такая,
А слава мира уместится в зёрнышке початка…*

                Но вот ФИДЕЛЬ – как космос, на века загадка.


- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
** «Есть мысль, идея, фраза Марти, которая произвела на меня глубокое и незабываемое впечатление. Она учила меня, нравилась мне, и с тех пор я всегда помнил – «Вся слава мира умещается в кукурузном зерне».  ( ... ) Мы постараемся сделать как можно больше для нашего народа, без амбиций, потому что, к счастью, мы невосприимчивы к амбициям и тщеславию. Есть ли слава большая, чем любовь нашего народа!» (Фидель Кастро)


                ***


О нём написано много. Прикоснёмся к живому образу Фиделя через ещё одно воспоминание – фрея Бетто, бразильского священника-доминиканца, писателя, политического деятеля и друга Фиделя, который провёл в беседах с ним десятки часов.
                *

«Я думаю, как и Я, Фидель ненавидел говорить по телефону. Несколько раз, когда я видел, как он делал это – один раз в своем кабинете, чтобы поздравить Карлоса Рафаэля Родригеса (соратника Фиделя и государственного деятеля. – Е.Л.) с днем рождения, и другой раз, однажды вечером в Гаване, в доме посла Бразилии Итало Заппы, чтобы отменить встречу,– он был настолько лаконичным, что казался противоположностью тому человеку, который способен держать в напряжении аудиторию в течение нескольких часов, выступая на трибуне.

19 февраля 2016 года я был в Гаване. Это был мой последний день в городе, и у меня уже были упакованы чемоданы для возвращения в Бразилию в тот день. Утром я отправился в Каса-де-лас-Америкас (Дом Америк. – Е.Л.) – самое важное культурное учреждение Латинской Америки, – чтобы присутствовать на показе фильма «Крещение кровью», основанного на моей одноименной книге. Я встретился с Омеро Акостой (Омеро Акоста Альварес, секретарь Госсовета Кубы. – Е.Л.), а затем отправился в аэропорт.

К моему удивлению, Омеро прибыл гораздо раньше, чем планировалось, и вывел меня из зала, в котором демонстрировался фильм. Далия Сото дель Валле, жена Фиделя, позвонила ему, чтобы сказать, что команданте заинтересован в разговоре со мной по телефону. По соображениям безопасности звонок не мог быть мобильным. Мы должны были вернуться в отель, в котором я остановился, чтобы воспользоваться стационарным телефоном.

Но они уже закрыли мой счет. Однако Омеро настоял на том, чтобы мы вернулись в отель. К счастью, комната оставалась пустой. Омеро набрал номер и передал мне трубку. Далия сказала мне, что, к сожалению, «босс» не смог встретиться со мной в эти дни, но он, по крайней мере, хочет поздороваться со мной по телефону, прежде чем я уеду. Фидель, всегда внимательный ко мне, спросил, должен ли я вернуться в Бразилию в тот день или могу остаться ещё на пару дней. Я объяснил ему свои трудности.

– Но ты можешь хотя бы прийти выпить кофе, - пригласил он меня.
Я ответил, что да. Уже в машине Омеро выяснилось, что он не знает, где дом Фиделя. Это была ревностно хранимая тайна из соображений безопасности. Но я уже был там несколько раз и хорошо знал дорогу. Так что возникла необычная ситуация: бразилец указывал высокопоставленному чиновнику Госсовета дорогу к резиденции команданте. Кроме того, для Омеро такое личное общение с ним было впервые и оно повторилось во время моих последующих визитов на Кубу, даже в тот день, когда ему исполнилось 90 лет.

То, что впервые привлекло внимание при встрече с Фиделем, был его внушительный вид. Он казался больше, чем был, и форма с символикой, в которую он был одет, придавала его образу властность и решительность. Когда он вошёл в помещение, его аура занимала все пространство. Стоявшие вокруг молчали, внимательные к его жестам и словам. Первые несколько мгновений были напряжёнными, потому что все ждали, когда он проявит инициативу, выберет тему, скажет фразу или бросит идею, в то время как он сохранял иллюзию, будто является одним из многих и что с ним будут общаться просто, дружелюбно, без церемоний и поклонов. (…)

Легенда гласит, что он привык ездить на своем джипе по улицам Гаваны рано утром, инкогнито. Я знаю, что у него была привычка неожиданно появляться в доме друзей, если он видел зажженный свет, и хотя он уверял, что останется всего на пять минут, неудивительно, что остался он до тех пор, пока не засияют первые лучи солнца.

Еще одной особенностью, удивлявшей в Фиделе, был тембр его голоса, который контрастировал с его телосложением. Иногда он говорил так тихо, что его собеседники напрягали слух, будто слушали тайные откровения. И, когда он говорил, ему не нравилось, если его прерывали. В разговоре он переходил от международной повестки к рецепту спагетти, от сафры к воспоминаниям молодости. (…)

Ему не нравились протокольные встречи, в которых дипломатическая ложь предстаёт конечной истиной. Фидель не умел принимать человека в течение десяти или двадцати минут. Когда он с кем-то встречался, общение длилось не менее часа. Часто всю ночь, пока он не обнаруживал, что пришло время идти домой, принять ванну, перекусить и лечь спать.

В личной беседе кубинский лидер старался извлечь максимум из своего собеседника. Когда он был в восторге от темы, он хотел знать все её аспекты. Он копался во всех деталях: погода в городе, крой одежды, тип кожи портфеля или военные самолеты страны. Если собеседник не владел деталями темы, которую затрагивал Фидель, лучше было сменить тему.

Даже если он начинал беседу удобно сидя, вскоре создавалось впечатление, что ему тесно, сиденье слишком узкое для его тела. Наэлектризованный, возбуждённый собственными мыслями, Фидель вставал, ходил взад-вперед, становился посреди комнаты, поставив ноги вместе, туловище отклонено назад, голова откинута к затылку и указательный палец выдвинут; он мог выпить ковбойскую дозу напитка, попробовать канапе, наклонялся над собеседником, касался его плеча кончиками указательного и среднего пальцев; шептал на ухо, тыкая правым указательным пальцем, яростно жестикулировал, менял выражение лица, опоясанного бородой, и открывал рот, обнажая короткие белые зубы, как будто воздействие идеи требовало пополнения легких воздухом; он пристально смотрел на собеседника своими маленькими блестящими глазками, словно желая впитать всю передаваемую им (собеседником. – Е.Л.) информацию.

Требовалось много ловкости, чтобы следовать его рассуждениям. К его потрясающей памяти добавлялась завидная способность выполнять сложные математические операции в уме, словно приводя в действие компьютер в мозгу. Ему нравилось, когда ему рассказывали анекдоты и истории, описывали производственные процессы, прослеживали фигуры иностранных политиков. Но он не допускал вторжения в свою частную жизнь, хранимую за семью печатями. Разве что интересовались его единственной страстью – Кубинской революцией.

Всегда окруженный внимательными сотрудниками личной охраны, Фидель знал, что является объектом внимания не только своих поклонников. В течение 12 лет, между 1960 и 1972 годами, гангстеры, такие как Джонни Розелли и Сэм Джанкана, заинтересованные в возвращении своих казино, экспроприированных революцией, пытались убить его в сговоре с ЦРУ (всего пережил 638 покушений. – Е.Л.).
Несмотря ни на что, он выжил. И ушёл в возрасте 90 лет – безмятежно, в своей постели, в окружении своей семьи».
Granma, 11 августа 2021 г.