Спасительница Иудифь

И к Господу воззвав, сняла с себя вретище
Вдовства одежды. Чистою водой
Омывшись. Словно дланью свыше

Ведомая, коль ей идти одной,
Позвав Его в союзники, на помощь,
И намастившись миром и сурьмой,

Надев повязку, и оставив кротость,
Одежды вдовьи пёстрыми сменив.
Веселью быть – зачем ей ныне гордость,

Цепочки, кольца, серьги – всё искрило,
Прельщало взор – такой ещё красы,
Не видел люд, так глаз мужской манило.

Рабыню взяв, чтоб та несла еды
Припас, и мех вина густого,
К вратам они направили стопы,

Которых стража охраняла строго,
Неисчислимый день был осаждён их град,
И не было воды, и не пришла подмога,

И штурм за штурмом – но они стоят.
Там ассирийцы, с ними меч и смерть,
А здесь их дом, где ждут их стар и млад.

Их пропустили. Тайна, словно след
Надёжно скрытый – знал один начальник…
Долиной шли, где их застал рассвет,

И к войску вышли, их окликнул стражник.
Вот их ведут к богатому шатру,
Там Олоферн, гроза-военочальник,

И Иудифь-красу ввели к нему,
Был вмиг пленён начальник злого войска,
Как волшебство увидел наяву,

И вмиг влюбился. Не видал он свойства
Ещё прелестней, нежели у ней,
Та отвечала умно на вопросы:

«Да, я еврейка. И мог Бог верней
Других богов. И мне поведал тайно –
Ты победишь. Нет для тебя смертей

В походе этом. Вовсе не случайно
В грехах мой город засмердил безмерно,
И в вере сник, и век прожил бездарно,

За это он наказан карой верной,
От глада мрут и стар и млад в домах,
И взять тебе сей грешный град наверно,

Коль я скажу, когда подступит крах,
Мне Бог откроет: скот нечистый в пищу,
Пойдёт у них, а после тела прах.

А после (Боже!), всё презрев, что свыше,
Зерно, вино, они изъят из храмов,
Но Бог всё видит, про все тайны слышит,

И даст мне знать, когда расплата хамам
Наступит в ночь – и ты пойдёшь казнить –
В пример другим в грехах погрязшим странам!»

«О, Иудифь! В полнОчь ходи молить,
Коль Бог Небесный к нам придёт с тобой –
Он будет нам и далее светить,

Как скажешь ты – пойдём в последний бой!» –
Речь Олоферна в восхищенье лилась,
И три ночи, рабыню взяв с собой

Шла Иудифь в долину и молилась…
И вновь вдову позвал пришелец грозный.
«Перед тобой моя душа открылась,

Прошу тебя, почтительно и слёзно,
На пир приди, я в честь тебя даю,
Ведь без тебя мне жить едва возможно!»

И грянул пир! И пенную струю
Испил по полной страстный Олоферн.
Слегка водя губами по краю

Весёлой чаши не пила совсем,
Меж тем красавица. Ждала она конца,
И воин пал – вином и сном смирен.

Всё, привела к концу её стезя.
Меч Олоферна был тяжёл во взмахе,
Но как проворна женская рука!

Главу отсекши – телу быть во прахе.
Затем служанку верную позвала,
Главу в мешок – и обе скрылись в мраке.

И как заря в долине той настала,
Увидел стан главу их властелина –
Твердыню града славно украшала.

Глава пришельца, взявшего пол мира!
И ассирийцы в ужасе бежали –
Таков конец безумного кумира,

И тридцать дней в Израиле плясали
Вокруг шатра прекрасной Иудифи,
И пеньем ей с венками воздавали,

Она же Богу воздала молитвы.