Перекличка

Часть первая. Свердловск, 1928 г. (ВМ)

             РАССКАЗ

     ЛИТЕЙЩИКА   ИВАНА  КОЗЫРЕВА

     О ВСЕЛЕНИИ В НОВУЮ КВАРТИРУ


     Я пролетарий.
                Объясняться лишне.
     Жил,
             как мать произвела, родив.
     И вот мне
              квартиру
                дает жилищный,
     Мой,
           рабочий,
                кооператив.
     Во - ширина!
                Высота - во!
     Проветрена,
                освещена
                и согрета.
     Все хорошо.
                Но больше всего
     Мне
           понравилось -
                это:
     это
        белее лунного света,
     удобней,
           чем земля обетованная,
     это –
           да что говорить об этом,
     это -  ванная.
     Вода в кране -
                холодная крайне.
     Кран
          другой
                не тронешь рукой.

     Можешь
            холодной
                мыть хохол,
     горячей -
               пот пор.
     На кране
             одном
                написано:
                «Хол.»,
     На кране другом -
                «Гор.».
     Придёшь усталый,
                вешаться хочется.
     Ни щи не радуют,
                ни чая клокотанье.
     А чайкой поплещешься -
                и мертвый расхохочется
     от этого   
              плещущего щекотания.
     Как будто
              пришел
                к социализму в гости,
     от удовольствия -
                захватывает дых.
     Брюки на крюк,
                блузу на гвоздик,
     мыло в руку
                и...
                бултых!
     Сядешь
            и моешься
                долго, долго.
     Словом,
            сидишь,
                пока охота.
     Просто в комнате
                лето и Волга -
     тслько что нету
                рыб и пароходов.

     Хоть грязь
                на тебе
                десятилетнего стажа,
     с тебя
            корою с дерева,
     чуть не лыком,
                сходит сажа,
     смывается, стерва.
     И уж распаришься,
                разжаришься уж!
     Тут -
           вертай ручки:
     и каплет
             прохладный
                дождик-душ
     из дырчатой
                железной тучки.

     Ну  ж и ласковость в этом душе!

     Тебя
         никакой
                не возьмет упадок:
     погладит волосы,
                потреплет уши
     и течёт
             по жёлобу
                промежду лопаток.
     Воду
         стираешь
                с мокрого тельца
     полотенцем,
                как зверь, мохнатым.
     Чтобы суше пяткам -
                пол стелется,
     извиняюсь за выражение,
                пробковым матом.
     Себя разглядевши
                в зеркало вправленное,
   
    в рубаху
            в чистую -  влазь.
               
     Влажу и думаю:
                - Очень правильная

     эта,
          наша,
                советская власть!   
       

      Часть вторая. Иркутск, 1990 г. (АМ)

             НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
                или
                Б Р Е Д
        ИНЖЕНЕРА ИВАНА КОЗЛЫРЕВА
             ЧЕРЕЗ 62 ГОДА

                после

           Р А С С К А З А
         ЛИТЕЙЩИКА ИВАНА КОЗЫРЕВА
      О ВСЕЛЕНИИ В НОВУЮ  КВАРТИРУ


Я инженер в СССР.
                Объясняться лишне.
Жил
    без того и этого без.
И вот, чтоб решить
                свой вопрос
                жилищный,
лет восемь назад
                в коммуналку влез.
Хоть не проветрена,
                но освещена
                и согрета.
Своя жилплощадь:
                наливай да пей -
надо же было
             отметить где-то
шестидесятипятилетний
                Октября юбилей!
Чуть маловата,
             но все же - хата
(на пятерых -
             двадцать два
                квадрата ).
Да делать что -
               хоть волком вой! -
коль крыши нет
               над головой.
Хорошо в коммуналке.
                Но больше всего
мне
    понравилось -
                это:
Во - ширина!
             Высота - во!
Известка
        белее лунного света.
Удобней
       в сто раз
               чем ваттер-клозет,
просторный
           общественный
                наш туалет.
На грани фантастики
                благоустройство:
приступок из досок
                и в яму дыра.
До гениальности
               простое
                устройство -
сиди в размышленьях
                хоть до утра.

А воды экономия?
                Тоже   важно!
Что нам
        западные
                бедэ-штучки!
Сделал дело -
              бросай бумажку,
и дергать не надо
                ни за какие
                ручки.
Понятное дело -
               цивилизация:
чище руки
         после посещения
                мой-ка!
Да вот подводит
                «канализация»:
ведро полнёхонько -
                бегом
                на помойку!
Если
    мелькнут вдруг
                какие мысли
от будущего
           светлого
                нашего,
берёшь два ведра,
                одно коромысло
и -
    за водой
             на Ярослава Гашека.
Пока идешь -
              имена какие!
Марат! Карл Маркс!
                Без кепочки
                Мумия!      
Вздохнешь
          полной грудью:
                хорошо в России!
И с полными ведрами
                снова
                в «коммунию».
А там опять
            измененье климата -
соседка
        соседку
                пускает в распыл.
Кто-то плюнул
              туда,
                где вымыто,
кто-то
      «случайно»
                газ перекрыл.
 
Придешь усталый,
                вешаться хочется.
А в щах опять
            вместо мяса -
                талон.
В рукомойнике поплещешься -
                и расхохочешься
смехом загробным,
                похожим на стон.
Вот и пришел
            к социализму в гости,
от удовольствия -
                голова  вразнос.
Надо бы крюк -
               не выдержит гвоздик.
Залпом стакан,
              огурчик под нос.
Сядешь
      и смотришь
                тупо и долго.
Пьёшь,
      хоть и пить
                совсем неохота.
А за окошком
             черная «Волга»
кого-то  тоже
             везет с «работы».
Выйдешь во двор -
                папиросину в зубы.
И матом   
        председателя
                Дорпрофсожа:
Прости, Иваныч!
               Я злой и грубый,
но жить по-людски
                мне хочется
                тоже.
Мне хочется тоже,
                приехав с колхоза,
не рыскать по городу
                в поисках
                бани,
а тело отмыть
             от сажи,
                навоза
в ванной,
         как у литейщика
                Вани,
который распарившись,
                разжарившись уж
аж в двадцать восьмом
                вертал ручки,
и капал на Ваню
                дождик - душ
из дырчатой
            железной тучки.
   

Вы не серчайте,
              секретари -  председатели,
что в девяностом               
                у меня упадок.
Видно где-то засели
                предатели
иль прихлебатели
                с высоким
                окладом.
Пот стираешь
             с немытого тела
Пятерней,
         что опять
                в кулак сжата.
Неужели тогда лишь
                пойдет дело
Когда вас
         обложат по-русски
                матом?

В зеркале себя
              разглядевши
                небритого

(может пора в психушку класть?),

думаю:
      вспомнит ли кто
                Ивана забытого,
станет ли
          нашей
                советская власть?


     январь 1928 - май 1990