Т53. Вина. Голосование

Для "Щ-листа" отобрано 25 стихотворений. Ради большей объективности при голосовании произведения приводятся здесь без указания авторства.
*****************

1. Аборт

«Мы не поссорились. Наша любовь не умерла - она перестала быть. […] Я не понимал тогда, что если мужчина заставляет любимую женщину убивать их общее дитя в её чреве, то он убивает её любовь к себе» (Е. Евтушенко).

«Я думала, что ты мой враг, что ты беда моя тяжёлая, а вышло так: ты просто враль, и вся игра твоя дешёвая» (Б. Ахмадулина).

«Имей в виду, если ты встретишь меня на улице с дамой, я сделаю вид, что тебя не знаю» (М. Булгаков).

«У него было баб до чёрта. Я не отрицаю – я ревнивая, но на это есть основания. Он говорит, что он писатель, и что ему нужно вдохновение, а я должна на всё смотреть сквозь пальцы. Так что и скандалы получались, и по физиономии я ему раз свистнула. И мы развелись» (Т. Булгакова).

«…он вдруг высказал, что у женщины, каким бы делом она ни занималась: учительством, медициной, искусством, - у ней одна цель: половая любовь. Как она её добьётся, так все её занятия летят прахом» (из дневника С. Толстой).

__________________________________________________

Евтушенко послал Ахмадулину на аборт,
А Булгаков, как врач, оперировал тайно сам,
Хоть не делал абортов он ранее. До сих пор
Гений слова, наверное, жарится в небесах.

Самый первый аборт – до венчания, по любви…
Полюбила, а он, молодой, не хотел детей.
Говорил: «Не грусти, право, что за унылый вид?»
А потом был алтарь, усмиривший его чертей.

Нет красивого платья, нет девственности, фаты…
Тася деньги для свадьбы пускает на смерть дитя.
Просто женщина, даже мечты её все просты,
Просто до' смерти любит – а любящие простят.

Ахмадулина – нет, не простила, ушла в себя
И отрезала косу, покрасила стрижку в медь,
О любви «переставшей» пила до утра, скорбя,
Гордо голову вскинув. Так гордо нам не суметь…

Лев Толстой становился отцом аж тринадцать раз,
Не считая Аксиньи, крестьянок зачем считать?
Молока не пришло на Серёжу. Кому Парнас,
А кому – той же Софье – хоть в петлю залезь тогда.

Умоляла: «Кормилицу дай!» Гениальный муж
Запретил: он берёг свой народ, не жалел семью.
Из тринадцати восемь в живых удержалось душ...
Остальные, их пять, будем верить, давно в Раю.

Я хотела бы знать: там, где Бог любит всех, они –
Нерождённые или погубленные судьбой –
Изучают ли папины книги? И кто винит
Тех отцов, кто пустил их под скальпель, на смерть, на боль?

2.

Видишь, как ночь накрывает день
гривой своей лохматой...
ты меня, милый мой, не жалей,
кто я под утро тебе теперь,
скрипнет тихонько входная дверь...
осень - не виновата.

Знаешь, а мне не хватает сил,
чтобы казаться смелой...
ты меня, милый, за все прости,
помнишь однажды весной спросил:
- кто ж тебя в душу мою впустил
нежным подранком белым?

Слышишь , как ветер шальной ревет,
словно грозит расплатой...
спи... слишком рано... октябрь уйдёт,
первой снежинки поймав полет,
всё , что случилось - уже не в счёт...
осень - не виновата.

3. Снится

Вращая мерно солнца колесо,
мой день, суров лицом, как ханский темник,
пророчит мне, что жизнь – всего лишь сон,
но и во снах – не то мне и не те мне.

Приходит ночь, и звёзды зажжены.
Приходит ночь, и засыпают дети.
Над кровлями соседской тишины
лишь новобранец-месяц нежно светит.

И снится мне: от города устав,
ключи теряю, путаю пароли –
не оттого, что жизнь моя пуста,
а потому, что смерть меня торопит.

Я больше не обязана хранить
вину и страхи в облачном архиве.

И будет день,
и я пойду за ним.
И утро как сестру меня обнимет.

4. Осенний поцелуй

Осенний кровоток несет листву
по венам тротуаров и дорожек.
Мы рядом, но уже по существу
друг другу не становимся дороже.

Нам выставило полный номинал
в своем бутике пасмурное лето –
но кто из нас об этом вспоминал,
пока в ходу разменная монета?

Ведь мы забыли: истина – в вине,
когда вина прощением согрета.
Осенний поцелуй ты даришь мне
логичным завершением сюжета.

А я в ответ касаюсь губ твоих
с неясным ощущением потери.
Мы эту осень делим на двоих,
но в лето лишь тебе открыты двери.

И в странном обострении чутья
так долго послевкусие не тонет,
как будто не тебя целую я,
а яблоко, упавшее в ладони.

5. От волка

Где волк воскликнул кровью:
«Эй! Я юноши тело ем»…
Велимир Хлебников

здесь птица бьёт в стекло…

и полем лет
идёт, и сеет зло для новых бед
незримый севщик…
жнец серпом луны
пожнёт плоды…
намажут на блины
чужой вины полынный горький мёд
страны сыны…
ребятам пулемёт
пристрелянный, начищенный дадут…
голодный серый хищник тут как тут –
вонзает в плоть холодные клыки…
заносит смерть в бессмертные полки
фамилии и мёртвых имена…
на тело не меняется цена…
беги, дешёвый юноша, беги…

здесь волка возвращают на круги.

6. Момент истины

Ты всегда приходил поздно ночью и сразу - на кухню. Нюх отменный, и свет не включая, ты крался наощупь.
У других мужики зачастую от голода пухнут.. Я ж тебя откормила. А был, как ходячие мощи.
Не дождавшись тебя, стол всегда оставляла накрытым. И пока я спала, все что есть, ты сметал подчистую.
Но как часто случается в жизни - добро позабыто. Позабыла и я, видно, истину эту простую.
Поначалу, конечно, мне льстило, что ты иностранец. Ты гордился корнями и кровью, что цвета лазури.
Что ж в итоге? Ариец мой истинный - просто засранец. Но доверчивость бабья порой - оправдание дури.
Я всё знаю теперь. От меня ты уходишь к соседке. Неужели нашел что ты в этой ленивой грязнуле?
Объявляю войну! Как когда-то бесстрашные предки. Всё! Ни крохи съестного! Сверкают пустые кастрюли.
Час расплаты настал, пробил истины грозным моментом. Что жестокость парижских католиков иль Николая?
Или даже фашистов? Застигнут врасплох ярким светом, ты застыл. А потом по двери косяку вниз сползая,
отступая позорно по направленью к соседке, ты бежал. В кулаке я сжимала свой тапок, как биту.
В том брезгливость виною: удар оказался неметким. Рыжим усом повел и исчез. Мой Прусак недобитый.

7. Рыбы и люди

Гибнут сонные льдины
Под винтом ледокола,
Стонет рыба в глубинах
Неизбывным «доколе!..»

Парапетные скалы,
Карнавальные залпы.
Облака косяками
Уплывают на запад.

Стынет время в стекле и
Осыпается снегом.
На окошко наклеен
Постер — спящее небо,

Лунный выкидыш плоской
Недогрызанной воблой
В чешуе отголосков
Фонариного вопля.

Судный день декабря и
Акт прощания возле —
Фонари, умирая,
Превращаются в звёзды.

Не копаясь в деталях,
Не виня виноватых,
Рыба ищет, где тальвег,
Человек — где фарватер.

8. Истина

Ведь если не истина —
Кто же тогда
Целует спящих детей
Иногда?

М. Анчаров

Она некрасива
И прячет лицо.
Не станет читать
От тебя письмецо.

Раб лампы, раб истины.
Только потри...
Ан нет! Не явилась,
Осталась внутри.

Целует детей,
Но лишь только во сне.
Подкинет страстей
И утопит в вине —

В напитке, поступке...
Вино и вина...
Толчёт, словно в ступке,
Стирая до дна

Что пестик, что крестик,
Что алый цветок...
У истины-вести
Засохший исток.

Пророк ли, а может
Порок её брат?
Детей не буди.
Пусть счастливыми спят

Под цветом каштанов,
Под сенью олив
С любовью и верой,
Что мир справедлив.

9. По дороге в февраль

По дороге в февраль никуда не свернуть,
не стряхнуть с онемевших ладоней вину,
не оставить, жалея себя, на потом
на замерзших губах покаяний поток.
Ты одна из продрогших земных Эвридик
не последуешь дальше, когда впереди
твой Орфей, перейдя за февральский хребет,
не оглянется, просто забыв о тебе.

По дороге в февраль рассыпаются сны,
не дожив до целительных капель весны,
не успев на последний рассветный паром,
нарочито умолченный картой таро.
Под тяжелой рекой ледяных облаков
разобьется твой мир, как граненый флакон,
возле царства теней, навсегда отдаля-
я тебя от ворот февраля.

10. Вина

Луны лекарственно-желтые
Не помогают уже.
Тянется, ластится шелково,
Шарит в кромешной душе,

Ширится, щерится, щурится, -
Корчишься, словно прошит, -
Света голодное щупальце,
В сердце врастающий шип.

В простыни мертво впрессованный,
Комкаешь грубую бязь.
Не отпускает бессонница,
В ворот у горла вцепясь.

Стражем мучительной участи,
Казни не зная иной,
Вяжет силками паучьими,
Смертной, кандальной виной.

Зреет под лунными линзами
Знанья безжалостный яд:
Будешь полжизни зализывать
Совести рваной края.

11. Позднее раскаяние

Я бы тебе подарила, родная,
Лёгкое платье из нежного ситца,
Чтобы глаза твои стали лучиться
Яркой лазурью весеннего мая.

Я бы связала тебе рукавицы
С дивным узором на облаке белом,
Чтоб ты озябшие руки согрела
В лютую стужу зимы-озорницы .

Я б соткала для тебя покрывало,
Чтоб ты укрыла усталые ноги
И, позабыв на мгновенье тревоги,
В кресле уютном чуть-чуть подремала.

Я б собрала все цветы на планете,
Чтобы тебе подарить в день рожденья
Утречком ранним в момент пробужденья,
Самой красивой и доброй на свете.

Я бы дарила ... Но что мне мешало?
Время ушло и его не воротишь.
Маме вниманья немного всего лишь
Так не хватало, а это не мало.

Чувство вины и раскаянья слёзы
Разве вернут тех, кого мы любили?
Поздним подарком тебе на могиле
Грустно покоятся белые розы.

12. Памяти актёра

Две веточки шиповника
Белели на камзоле...
Попробуй не запомни-ка
Историю Ассоли –
Кончиты Сан-Франциско и
Посланника России –
Красивей и изысканней,
Пронзительней по силе
Легенды нет о верности,
Любви сквозь мили милей,
О воле сквозь свой век нести
Прививку розы милой.

Вы арией Резанова
Вскрывали наши души.
И раз от раза заново
Ваш зритель шёл послушать
О белой розе выспренней,
О боли карих вишен.
В игре нет графа искренней,
Стук сердца всем был слышен.

...И веточка шиповника
Задёрнула кулисы...
А смерть – всегда виновница,
Но нет честней актрисы...

13. Сёстры

Похоронили утром маму и, проводив в последний путь,
С припухшими от слёз глазами, остались вместе помянуть.
Курили и не замечали, как пепел падал на подол.
Вина, не чокаясь, хлебнули, и горе капало на стол.

Давно не виделись. Утрата смахнула красоту их лиц,
И беспощадно доказала, что жизнь - не долгий рейс, а блиц.
В тот миг, полыни горькой горше, черней золы, острей иглы -
Вина петлей сдавила горло за то, что друг на друга злы.

Что краткий век в раздоре жили, гордыню не прибрав к рукам,
Что груз обид, покрытый пылью, не разделили пополам.
Но вслух не проронили слова. Всё. По домам уже пора.
И старшая тогда сказала: «Давай обнимемся, сестра».

14. весна палача

надеялись, смогут под ключик,
в забвенье и вечный схорон,
но берег песчаный сыпучий,
что вешним разливом снесён,
но треск неумолчной сороки,
глубоких колодцев межи,
а думали, канули сроки,
и, может… удастся дожить.

ведь чистильщик тоже работа,
зачем же плывёт по реке
с триумфом из вечности кто-то
в истлевшем своём сюртуке,
зачем же их руки и ноги
из вымоин гордо торчат,
лежат черепа у дороги,
уставясь в глаза палача.

когда сургуча не жалели,
свинца и верёвок, и сил,
светло улыбались апрели,
и ветер, шутя, уносил
любые сомненья и страхи,
и пуля летела легко
в упрямое сердце на плахе
под ношеным тем сюртуком…

теперь даже ночью таблетки
и рюмка портвейна (для сна)
уже не берут, поддых метко
и зло бьёт ви(но ли, вес)на…
и мысли — а что, если гости
приедут, как скрыть от внучат,
что то не капели, а кости,
под окнами громко стучат?

15. Соль

Недописавшим
Недопевшим

Под покрывалом степей, бахромой лесов,
Под строчкой улиц и лентой речного льда,
В недрах земли изначальная дремлет соль
И сквозь кору пробивается иногда.

Где появляется - соль оставляет след,
В снежной Карелии, Вологде полевой,
Ходит по узкой тропинке горы Пикет
И по широкой Пресненской мостовой.

Едет на валенках соль в сорок пятый год,
Лодку себе мастерит до ночной звезды,
Горькие ягоды красной калины рвёт,
Хлещет коней, что не слушаются узды.

Лишь бы допеть, дописать и простить вину
В том, что навечно останешься молодым.
Самое малое деревце ждёт весну,
Чтобы цвести, зеленеть и дарить плоды.

Только, не в силах вырваться из февраля,
Закоченевший стоит и редеет сад.
Соль неохотно свою отдаёт земля.
И забирает назад,

Под покрывала степей, бахрому лесов,
Под строчки улиц и ленты речного льда...

16. Галактическая попутчица

Все можно пережить, если подобрать нужную песню.
Курт Кобейн

И Леннон и Scorpions обалденны,
но все же, если всерьез,
она любила только Курта Кобейна
с «Across the universe».
Она не знала, что значат мантры и сутры,
скрипит санскрит или «жжот»,
но подпевала ему каждое утро:
«Nothing's gonna change my world».
Ничто не изменит мой мир –
паршиво:
жизнь – не пирог с именин,
когда безразлична тебе нажива, –
и только он изменил.

Она не синий чулок и не белоручка
(фонендоскоп, белый халат),
а в том, что ей недостаточно просто случки,
никто не виноват.
О принцах, которые во Вселенной,
Сент-Экс знал наперед:
они уходят с этой строчкою Леннона:
«Nothing's gonna change my world».
Ничто не изменит мой мир –
залейся
словами, шампанским брют...
Курт, у тебя не было нужной песни,
чтоб задержаться тут.

17. О том, что любит Майя

*************************************

Бывает так: я слово "государство"
услышу в телевизоре, но мне
как будто бы заточкой по спине
мой цензор правит, - "деньги и коварство".

Или, положим, слышу: "хмурый день
нас ожидает, ночью - минус десять",
а тот, кто правит: "если б , если б , если б...
- одышка, табуретка и ремень".

Я выключаю ящик, а вернее
- совсем перестаю его включать.
Иду куда угодно: погулять,
торчать часами в храме ли, в музее,

кормить с руки неправильных ворон,
которые на юг не улетают,
иду к соседке одинокой Майе,
с ней пью, и засыпаю, а потом

всё думаю, - "а может быть, слова
неправильных значений не имеют?
и всё вокруг - под Кассиуса Клея
попавшая случайно голова?"

Пенсионер Советского Союза,
я чувствую, что что-то не во мне,
что я бы мог... не быть... всему обузой...
но Майя любит медленные блюзы
про истину, сокрытую в вине.

18. Могильный Щекотун

Над старым кладбищем стрижи
пронзали облака.
Внизу ржавели гаражи
среди борщевика.

В одном из этих гаражей,
(под номером "сто два"),
на расклажушке на моей
лежала ты, мертва.

И в этом, честно говоря,
была моя вина:
погибла ночью ты зазря
от рук Щекотуна.

...Привел тебя я в свой гараж
И влил в тебя "Агдам".
И прошептал, - Теперь ты дашь?
И ты сказала, - Дам!!!

Но тут раздался тихий смех,
интим нарушив наш.
И ты, прервав процесс утех,
покинула гараж...

Нашел тебя, Моя Душа,
Я только утром. Вот.
Ты возлежала не дыша,
кривя в усмешке рот.
.
.
...Читатель, если ночью ты
с погоста слышишь смех,
не вздумай на него идти:
прошу тебя при всех!

Беги скорей отуда вон,
быстрее чем скакун!
Иначе - защекочет он:
МОГИЛЬНЫЙ ЩЕКОТУН!!!

19. Провиденью виднее

Не рассматривай жад-
но чужие черты
той, что им так любима.
Увядающий сад...
Но что делаешь ты
здесь? Иди себе мимо.

В этом блёклом саду
всё приятно ему –
даже листья сухие.
Про вину и вражду,
про тюрьму и суму
и про злые стихии,

про гордыню и спесь,
про ожоги потерь,
униженье погони
забывает он здесь
и, как раненый зверь,
растворяется в схроне...

Проходи себе ми-
мо, не стой у двери
ты, лицом пламенея.
Жизнь – талантливый мим.
Не беснуйся. Замри –
Провиденью виднее...

20. Вдовье

Домовины несут не в дома, а на кладбище сразу,
Ни завыть, ни проститься — закрыты родные гробы.
Хорошо, если залп над могилой, а то, по приказу,
Просто холмик с крестом и венок "от друзей". Просто был.

Погорюют соседки с тобою, дай Бог, до годины:
Продолжается жизнь, и тебе ли их в этом винить?
Снимешь чёрный платок, и заметными станут седины,
Да поймёшь очень скоро, что людям нет дела до них.

В мирном небе стрижи режут острыми крыльями воздух,
Май уж тем, что пришёл, заставляет не думать про смерть,
Притупляется боль, что казалась пожизненно острой,
Но военный парад ты отныне не можешь смотреть.

21. Внутри

Внутри меня зияет тишина;
солёная вода, пожар багровый;
душа темна – с престола сведена –
зажатая в суровые оковы.

Внутри меня голодная чума;
аттилы бич, отпетость иеговы,
наполненные злобой закрома,
голубками затравленные совы.

Внутри меня ущербная луна –
во вдовий плат укрытая невеста;
вина, война, китайская стена –
и только для любви не стало места.

22. Треска

Дверь скрипит. На пороге стоит треска.
Просит пить, естественно, ради Бога.
Иосиф Бродский

Маргарите Элго

Я совсем не любитель тресковых рыб,
но, бывает, такая возьмёт тоска,
что приходит ко мне из-под самых глыб
стихотворных живая ещё треска.

Это Бродский придумал, с него и спрос, —
взял и выпустил рыбу из бурных вод.
Вот она и скитается, и вопрос,
мол, чего тебе, старче?, не задаёт.

А была б золотая... да нет — не то...
И стоит молчаливо, не просит пить,
а в глазах у неё океан да порт,
и осётр страдающий, может быть.

Это Бродский придумал, его вина.
Не морская вода у меня, а вино.
Предлагаю рыбе бокал вина,
только белого — к рыбе всегда оно.

Океан далеко. Затихает ночь.
Торжествует и царствует недосып.
И треска молчаливо уходит прочь.
Я совсем не любитель тресковых рыб.

23. пока осенний лист...

пока осенний лист цепляется за ветку,
пока горит костер в саду ещё живом,
мне будет сниться сон – бесшумный дождь, беседка, –
укрытый от чужих неброский островок.

мне снится...
а тебе – в заброшенном далёком?
там старые следы укрыл невинный снег,
и дом, где ни души, ни освещённых окон,
давно и глух, и нем.

осыплется листва, костёр в саду погаснет,
зависнут облака – темнее с каждым днём,
и сон слетит с ресниц, и дождь протяжным басом
заголосит в ночном.

24. Контрактник

Пуля броник пробила — всё же
От судьбы своей не уйдёшь:
Мой хранитель исчез, похоже,
Смерти сдав меня ни за грош.
Чем закончится этой ночью
Марш-бросок в последний приют?
То ли чёрт меня отхохочет,
То ли ангелы отпоют.

Я - погибший солдат, Спаситель,
Тело в морге, а вот – душа,
Убивал не со зла, простите,
Командир за меня решал.
Это просто моя работа –
Я весной подписал контракт,
Может скажет теперь хоть кто-то,
Виноват ли - не виноват?!
Заплатили и я поехал…
Так куда мне – в рай или в ад?

Ветер пО небу носит эхо:
Виноват ли... не виноват...

25. Уж ты прости

Как рассказать о зимней тишине? О хрусткости морозного заката,
о том, как плавятся в соитии тела, как рвёт струну поющую staccato.
Как дождь смывает слёзы и листву, как лезет кот мне мокрым носом в ухо,
как вкусно пахнет воздух сентября, чуть горьковатым и прохладным духом.
Как рот ребёнка тянет-доит грудь, сосок набухший дёснами терзая.
Не знаю я таких красивых слов, чтоб про любовь, ты извини, родная.

=============================
Как голосовать? Просим В ОТДЕЛЬНОЙ РЕЦЕНЗИИ указать ШЕСТЬ чисел, соответствующих порядковым номерам понравившихся Вам произведений, в столбик в формате

15
9
21
11
14
3

без запятых и других посторонних знаков. РЕЦЕНЗИЯ СОДЕРЖИТ ТОЛЬКО ШЕСТЬ ЧИСЕЛ! Верхняя строчка дает 6 баллов, нижняя, соответственно, 1.
Проголосовать можно только один раз. Вносить изменения допускается в течение 15 минут после выставления. Дальнейшая коррекция запрещена и не будет засчитываться при подведении итогов. Голосование за свои произведения не допускается. В голосовании может принять участие любой автор Стихи.ру, опубликовавший свое первое произведение либо написавший свою первую рецензию не позднее одного месяца до дня объявления голосования. Голоса с пустых страниц и клонов в расчет не берутся. Авторы принятых работ голосуют ОБЯЗАТЕЛЬНО.

При определении призовых мест в случае равенства баллов ПРЕИМУЩЕСТВО ПОЛУЧАЕТ АВТОР, ПРОГОЛОСОВАВШИЙ РАНЬШЕ.

Прием голосов завершается объявлением ведущего после 09 ч. 00 мин. 12 августа 2021 года.