Старик

Моему отцу и всему поколению наших родителей посвящается.

Афины. Адская жара,
Гул переполненных трамваев.
На шумной площади с утра,
Товар нехитрый предлагая,

Сидел измученный старик,
Застыла боль в глазах усталых.
Он это делать не привык,
Хоть жизнь изрядно помотала,

Не научился торговать,
Его удел был труд тяжёлый.
Одна наука - выживать
В потоке будней невесёлых.

Что только он не испытал:
Война, безрадостное детство,
Голодный нищенский квартал
И доля тяжкая в наследство.

Лимит достоинства и прав,
Судьбы зигзаги и коленца.
Комендатура, лесосплав
И горький статус поселенца.

Так время шло, за годом год,
Вожди сменялись и идеи.
И вот он в Греции живёт,
Но жизнь не стала веселее.

Опять лишенья и нужда,
Людьми и Богом позабытый.
"Купите свечи, господа,
Гражданка, милость проявите!

Возьмите что-нибудь, мадам,
К нам равнодушно государство,
Берите, дёшево отдам,
Мне б только выкупить лекарство,

Да за квартиру заплатить,
Хозяин выселить грозится.
Век буду Господа просить,
За Ваше здравие молиться.

Пустой желудок и карман
И безразличия завеса.
Так получилось, что двух стран
Мы стали жертвой бессловесной.

Одна направила нас в путь,
Лишив поддержки и заботы,
Другая, сжалившись чуть-чуть,
Едва пустила за ворота.

Вам непонятен мой запал,
В Афинах выпало родиться,
Я эту землю целовал,
Склонив колени на границе.

Распятой Родины сыны,
Убитой матери младенцы,
Мы никому здесь не нужны,
Земного блага отщепенцы.

Вы говорите, кто нас гнал
Сюда насильно, видят боги,
Что я всю жизнь свою мечтал
Коснуться древнего порога.

Олимпа царственная высь,
Бессмертный мрамор Парфенона.
Мы за богатством не гнались,
Нас не прельщали миллионы.

Лишь эта гордая земля
И память рода неуклонно
Звала, настойчиво веля
Вернуться к гавани исконной.

Что нам чиновничая спесь
И безответственность режима.
Одно обидно, что мы здесь
Опять останемся чужими.

Так было всюду и всегда,
Бог всем судья и повелитель.
Не уходите, господа,
Мадам, хоть что-нибудь возьмите".