Part 8

- Да и этот, туда же, в топку!
Как бы не было горько,
сгребаю произведения в стопку,
с оскалом,  поджигаю робко,

ни шутя, ни скорбя – ни на миг.

И может, годом  - ранее,
сгорело бы моё  чёрствое сердце – кометой,
и не ссыпалось бы  кому-то эхом,
да, под ноги – минорной ноткой.
Я свела бы итоги к незнанию,
и жила: без вопросов - ответов,
вечерами  себя - съедая,
с особым аппетитом  да  гнилым  обожанием.

Я бы верила в эту жизнь.

Ты знаешь,
все реже мне  хочется  плакать,
и на фрагменты разбирать цветные сны,
захлебываясь ядовитой правдой,
а, чаще  изредка - орать,
до хрипоты.
Заставив струны сердца оборваться ,
жадным  грубым матом,
и, в одинокой тишине
на максимум включать -
Бетховена,  любимую сонату,
и на каждом повторе – неметь.

Ты знаешь, мне в такие ночи
всё реже хочется петь…
и чаще заваривать  чай с сушеной мятой,
намеренно забыв  добавить
соль  отсроченных разговоров,
и свежей ностальгии  запах,
в короткие отрезки наших встреч.

Так сыро в комнате, становится,
когда ты уходишь – прочь.
Мне лишь к утру легчает,
мне с глаз долой, а сердцем – в ночь,
где  плавится  раскаленного сердца – сахар…
Шагает маршем гласным дождь,
сжимая пепельные тучи, будто вату,
на алые щеки небрежно бросая росу.
И мне спокойно и тихо -
пусть ты -  внутривенное,
но кисти рук - предательски  дрожат,
слоятся в стихи – откровенные,
которыми, будто бы зеленкой я сердце лечу,
курсором - поближе к вечеру.

Я обнимаю телом темноту,
А ты  ссыпаешься колючими  да цепкими ветками,
по коже щекочешь словами, будто сладким драже – разноцветным ,
с каждым слогом - готовясь к спокойному  тёплому сну…

Сползаю с постели, медленно.
Да и ветер мыслей ,
наконец – то
утих.
Сгребаю пропитанные солью – стопки,
и как бы не были дороги, мне мои рифмы,
в которых, едва ли,
в каждой, ты дороже – всех остальных,

удаляю текст – в миг,
чтобы ни ты,
да и никто
и никогда
не смел - подумать,
считать меня живой , среди толпы
запасных.