Часовая башня

Тьма городская. Улиц свищет хлад.
Сегодняшний день стал давно вчерашним.
Старинная лишь часовая башня,
Не спит, и светит римский циферблат.

В ночи она загадками полна.
По ней как тайна снов скребутся тени,
Лепнина мастеров полна сплетений
И древнего узора полотна.

Венчает тёмный купол башни свод.
Он из стекла, а тулья как на шлеме.
Резные стрелки отбивают время
Под шелест лип что метят вверх и вот,

Казалось бы, дотянутся ветвями
До стрелок. Остановят спешный ход,
Древесными, неровными когтями,
Которые торчат листвы испод.

Мой взгляд пленился, цепок одинок.
Люблю я башни, острые как фьорды.
Они людей всегда заставят гордо,
Смотреть наверх, а не под тени ног.

И сделаться повыше заодно,
Подняться над асфальтом деловито.
Средь камня часового монолита
Горит ли (или чудится) окно?

Пролезу ближе через мглу полей,
Присяду у подножья с птичьей стаей.
Вдруг в башне той волшебник обитает,
Вдруг он пройдется мимо вдоль аллей.

Быть может так он ходит через лес
И тихо себе жизнь живет меж чащи,
И дадено всё будет лишь просящим.
Никто не просит, вот и нет чудес.

Но он не шёл, а загадать не грех
Желание шептавшись с небесами.
Что просят под волшебными часами?
Конечно же часы. Так страшен спех

Житья, среди кружащей суеты.
И жаждешь часто лишнюю минуту,
И двадцать пятый час сквозь будней смуту.
Как были бы запасы не пусты

Таких богатств, возникших даром вдруг.
И словно бы в молитвы общем клире,
После прошенья мира в целом мире,
Желание звучит в сложенье рук:

Второй бы, третьей жизни б шанс возник!
Беспечно тихой, но отнюдь не кроткой,
Извилистой и не такой короткой,
Как прошлая, бегущая за миг.

Не жадничаю. Как никто иной,
Люблю я осязать свою бытийность,
Судьбы вдыхать нежданную стихийность,
И вновь, и вновь топтать чертог земной.

Эх, как бы снова встретиться с собой,
Еще хоть раз после забвенья мрака!
И вздрагивая, словно бы от знака,
Загадываю, слыша громкий бой.