Помогите спасти животный мир!

Джерри Тончик был сильвербек горилла. Он жил в Нью Йорке, неподалёку от Вашингтон Сквера. Что было очень удобно и, опять же, не очень. Удобно потому, что там собирались его подопечные: местные ханыги и популярные наркоманы. Неудобно, потому что именно в этом месте чёрные активисты и, им сочувствующие, белые антифашисты, боролись от всей души, за расовое равноправие. Здесь они собирались на митинги и спонтанно дебоширили.

Джерри, в общем-то, поддерживал стремление людей к лучшей жизни. Он, хотя и не чувствовал себя особенно ущерблённым, тем не менее считал, что афро-американцы имеют полное право быть равными с сильвербек гориллами. Не говоря уже, о полностью исчерпавшими себя, белыми расистами. И будучи довольно импозантным, все же воспринимал вполне нормально их лозунг: «Черная Жизнь Имеет Значение». И, иногда, размышляя, задумывался: «А что же тогда говорить о судьбе горилл в заповедниках Африки?». Но тут же, на корню, пресекал нехорошие мысли.

Между тем освобождение чёрного населения Нью Йорка набирало пары.

Уже шахматный клуб Нью Йорка ввел новые правила игры:
- первыми ходят черные, белым можно ходить только по белым клеткам, черные фигуры бить нельзя.

И уже в результате не совсем адекватного поведения афро-американской молодежи, полностью были разграблены коллекции модной одежды весенне-летнего сезона. Что было очень на руку дизайнерам и производителям ведущих фирм. И они в поте лица, начали работу над осенне-зимними коллекциями, чтобы успеть к следующей волне экспроприаций.

Идея также пересекла реку Гудзон. В Национальной Хоккейной Лиге Нью Джерси заменили чёрную шайбу на белую! Как-то неудобно белым хоккеистам лупасить по чёрной шайбе. Сначала это вызвало недоумение в хоккейных кругах, но после прочитанных лекций о присущем белым людям расовом превосходстве, решение лиги было одобрено.

И, при очередном умерщвление полицией чернокожего гражданина в Бруклине, двенадцать штатов и шесть миролюбивых городов были успешно сожжены возмущёнными сторонниками правого дела.

«Разогнать полицию!» - требовали мэры и главные полицейские сожженых городов. И прокуроры тоже.

Проанализировав сегодняшнее положение вещей, белые лидеры Нью Йорка и его чёрные активисты оглянулись вокруг и сказали: «Это Хорошо!».

Тем временем, всем расовым группам тоже безумно захотелось поддержать негритянские протесты и начать грабить магазины! И белым, и азиатам, и выходцам из арабских стран, и приматам, и пернатым, и однокопытным - всем гражданам зоопарка в Бронксе и всем согражданам.

Каждый был так доволен, и так рад пришедшему равенству и социальной справедливости, что Нью Йоркский департамент полиции получил народную петицию, в которой подписавшиеся, требовали от властей ежемесячного удушения отобранного и откормленного для этой цели афро-американца. В прошение было специфически обозначен вес и рост священной жертвы. В случае же, если подходящего афро-американца найти и откормить не удастся, то несостоявшегося кандидата, следует заменить сильвербек гориллой, пояснили подписавшиеся просители.

Джерри Тончику последнее очень не понравилось. Также не понравились ему физические спецификации. Уж очень они совпадали с его собственными габаритами.

«Если бы не преступное открытие Америки Колумбом», подумал он, «все афро-американцы были бы сейчас просто африканцами!».

И тут же ужаснулся. Ведь Африка бы выглядела совершенно иначе. Кто его знает. Ведь исторически голодное население могло случайно съесть всех его предков. Ему стало не по себе. Но только на одно мгновение. В конце-концов, кто его знает. Может быть будущие афро-американцы сами бы себя съели, не успев полакомиться дуальными родственниками.

Но это были просто минутные мысли. Не стоит об этом думать, решил он.

На следующий день. После очередного дебоша борцов за равноправие, Джерри пошёл прогуляться в прилегающий к его дому сквер. На столбе, у входа, он случайно увидел объявление со следующим текстом:

«Чёрное угнетённое население США предупреждает:
заколачивать витрины магазинов фанерой преждевременно - будет считаться проявлением расизма.»

и рядом с ним, другое, поменьше:

«В Нью-Йорке новые притеснения афро-американцев!
На этот раз расисты из компании Apple заблокировали работу всех украденных Айфонов! Более того, они включили геолокацию на айфонах и айпедах и собираются сообщать данные полиции! НЕ ПОЗВОЛИМ!».

Джерри был озадачен. События рвались вперёд с бешеной скоростью. Выходили из под контроля. Угрожали взорваться в любую минуту.

«Если так пойдёт и дальше, то наверно придётся взять отпуск и уехать домой, в экваториальную Африку. Так сказать, отдохнуть от реальности. Пожить среди родственников и близких», сказал он себе. «Может быть здесь утихнет…».

Поразмышляв несколько дней и взвесив все за и против, он решился, и заказал билет на родину, в Киншасу, бывший Леопольдвиль. Оттуда он возьмёт лимузин, который отвезёт его в родной заповедник Вирунга, где на заросших склонах вулкана, живут его родичи, горные гориллы.

Джерри вспомнил те чудесные времена юности, когда он, готовящийся занять роль доминантного самца, уже брал взятки с тур-инструкторов, привозивших иностранных туристов, желающих пообщаться с гориллами или хотя бы поглядеть издалека на него и его сородичей. Как хорошо он помнил их потупленные взгляды и боязнь заглянуть ему в глаза. Как, за добавочную мзду, он разрешал им украдкой брать с него фотки. Как иногда ревел, чтобы создать достоверную картину свирепости и буйности. Да, приятные мысли его навестили… Юность… прекраснейшая пора в природе. Её ничем не заменишь.


Райский сад был расположен в нескольких километрах к югу от вулкана Вирунга. Почти у его подножия. Местные о нём слышали, но никогда там не были. Они не имели никакого представления, где он находится, его размер, какого рода деревья там растут. Они, вообще, ничего о нём не знали. Ни люди, ни гориллы, ни кажется, сам Бог - никто не догадывался, кто создал этот сад п и что за фруктовые породы он туда засунул. Бог, может быть и знал, но скорей всего, забыл. Все остальные уж точно ни того, ни другого не знали. К тому же, сад был невидим. И никому в голову не приходило, что в самом центре сада росла старая и весьма плодородная яблоня. Как и каким образом, и кому, её удалось там посадить и вырастить, в этом влажном тропическом климате, один Бог ведает. Но он ведь забыл. Впрочем, не о том идёт речь.

На яблоне росли крупные сочные яблоки. И были они так хороши, и так красивы, что любая тварь, ползающая, летающая или топающая на своих двоих, с удовольствие сорвала бы и насладилось ну хоть одним из этих яблок. Но ведь живых тварей в этом саду не было. Ни живых, ни мёртвых. Сад был скучный и пустой. Опять же, Он, всемогущий и единственный, забыл поселить там что-то живое. Может быть у него и были такие намерения, но мы же знаем, что из намерений гороховый суп не сваришь. Короче, сад был безлюден.

Но если бы там были люди, то наверно его можно было бы назвать городским парком, который, ну скажем, мог бы находится в маленьком южном городке. То ли в Бессарабии, то ли ещё где-то…

И этот придуманный парк был бы довольно густым. Старые акации, склонялись бы над дорожками из гравия. Скамейки бы встречались не часто. Фонарей бы почти не было.

И в нём наверно могли бы мирно сосуществовать два культурных учреждения: летний кинотеатр и танцевальная площадка с небольшой ракушкой сцены. Площадка была бы огорожена железной оградой в два метра. Кинотеатр имел бы каменные стены, главные входные двери и запасные для выхода. Крыши не было бы. Её заменило бы щемящее душу, южное лето, всё в ярких блёстках и сгустках, потерявшихся в ночных облаках, звёзд.

И наверно, перед началом первого сеанса в кинотеатре крутили бы пластинки с итальянскими песнями. Особенно заводной была бы песенка Rocco Granata. «Марина, Марина, Марина… Ti voglio al piu presto sposar», пел бы под аккордеон Rocco. И слушая его, и не понимая ни одного слова, всё же очень хотелось бы пригласить одну из проходивших мимо девочек на танец. И как можно скорей на ней жениться. О чем, собственно, и говорилось в этой песне. Но вряд ли девочка захотела бы выйти замуж в её 15 лет. И наверно, её уже ждал кто-то на танцплощадке.

В летнем кинотеатре, в основном, крутили бы итальянские фильмы. Они вызывали бы у зрителя сексуальную и политическую зависть. Но контрреволюцией не угрожали.

И всё это происходило бы тёплыми летними вечерами. Вечерами, в которых запах осевшей пыли оставлял за собой непонятную грусть и желание. И потому сердце наполнялось чем-то слегка сладким, мятным и светлым. Может быть, предвкушением первой любви или тонким ломтиком, таяющей во рту, свеже-копчёной гусиной пастромы. И то, и другое было чертовски вкусно. Но, увы, недосягаемо. Так же недосягаема была Марина о которой пел Rocco Granata.


В самолёте у Джерри была отдельная клетка. Удобная с мягким пуховым одеялом, тазиком с минеральной водой, всевозможными фруктами и кореньями. Ещё там была ветвь баобаба. Джерри очень любил обмахиваться веткой баобаба. В Нью Йорке ему этой ветви не хватало. Может быть, можно было бы и заказать, но на жалование социального работника особенно не разъедешься.

Самолёт скользил над необъятным простором Атлантического океана. Джерри, съел охапку бананов. Запил её минеральной водой из тазика. И находясь в благодушном настроение, задремал, присвистывая и посапывая. Ему снился Вашингтон Сквер, каким он был до того, и приятная духотища Вирунги. И ещё, ему снился Райский Сад, о котором иногда рассказывали таинственные истории пожилые гориллы. Почему-то ему снилась яблоня. Под ней круглый стол. Синяя скатёрка в клеточку. На дереве висят созревшие сочные яблоки. За столом сидит молодая некрасивая блондинка. В руке у неё стакан с яблочным соком. Может быть это Ева? Но ведь Ева была бы без одежды. А эта больше похожа на будущую феминистку. А может быть и нет. Непонятно. Но сок в стакане, конечно же был холодный и сладкий. И так хотелось пить. Такая жажда…

Джерри видел своё лицо. Лицо полное зависти и желания… Он не выдержал и в сильном порыве страсти наклонил дерево. Сорвал самое большое яблоко. Сдавил его изо всей силы. И только две капли сока… жалкие две капли… Смесь разочарования и отчаяния наполнили его грудь. Мир был так бездушен.

Женщина за столом протянула руку к розовой соковыжималке. Её указательный палец коснулся кнопки. Соковыжималка задрожала и запела голосом Роcco Granata: «Марина, Марина, Марина…». Струйка яблочного сока потекла в подставленный стакан.

Высоко, высоко… на фоне пушистых облаков, над тропическим лесом, на крутых склонах вулкана Вирунга, над райским садом и над южным городком в Бессарабии, маленький самолётик тянул за собой огромное белое полотно. На полотне чёткие зелёные буквы складывались в лозунг:

«BUY THE CENTRIFUGE JUICER! ».

«HELP SAVE ANIMAL KINGDOM! ».*

*****

*Силвербек (silverback) горилла - это доминантный вожак в семье горных горилл. К сожалению, их осталось не более одной тысячи. Они живут, в основном, в Конго, в знаменитом заповеднике Вирунга на склонах потухшего вулкана с таким же именем.

*Rocco Granata (родился 16 августа 1938 года), итальянско-бельгийский эстрадный певец, композитор и аккордеонист. Был популярен в 60х годах. Его первая песня «Марина», выпущеная в 1959 году, завоевала многочисленных поклонников в Европе и СССР. Только а Германии было продано более чем миллиона копий.

*«Марина, Марина, Марина… Ti voglio al piu presto sposar» - «Марина, Марина, Марина, Я хочу, чтобы мы поскорее поженились».


Июль 2021.