Эх, глаза васильковые

            
              В эту историю трудно поверить, невероятной она кажется.
               Но, что было, то было. А вы, уважаемые читатели, хотите
               верьте, а хотите - нет.

   До отправления поезда оставалось не больше получаса, и я вышел на перрон. Там, где предположительно должен был остановиться мой вагон, поставил свой легкий чемоданчик и, достав из пачки сигарету, закурил. Чиркнув зажигалкой, закурил и стоявший ко мне спиной плотный, седовласый мужчина в сером костюме, пустой рукав которого был аккуратно вложен в карман пиджака. Молод или стар - сзади определить было трудно. Но когда он повернулся ко мне лицом, я увидел еще молодое, с голубыми глазами лицо.
   Так уж случилось, что мы оказались не только в одном вагоне, но и купе. Познакомились. Разговорились.
   Роману Симечеву - 38 лет. Конечно еще молод. На мой немой вопрос о пустом рукаве, грустно пошутил, что, дескать, раннее серебро волос и потеря руки - результат "обезболивающей" операции. И рассказал историю, в которую трудно, даже невозможно поверить.
   Вдохновленный партией и комсомолом, высоким патриотизмом и романтикой, оставив руль новенькой директорской "Волги", приехал Роман по комсомольской путевке на строительство Байкало-Амурской магистрали (БАМ). И после краткосрочных курсов сел за руль большого 16-тонного зарубежного самосвала "Магирус". Нет, нет, он не жалел о содеянном. Тайга с ее в длинную зимнюю пору трескучими морозами, а в короткое лето - тучами комаров, ритм жизни, неустроенной, суматошной, порой непредсказуемой увлекли его и полюбились. К тому же еще одно важнейшее событие свершилось по приезде на Всесоюзную комсомольскую стойку. Роман полюбил. Впервые в своей молодой жизни. С такой силой, что казалось он, никогда уже не сможет жить без нее. Любила, как полагал он, и она. Всегда ждала его из дальних и ближних рейсов, радовалась встречам. К ней, белокурой Галине с васильковыми очима, спешил и на этот раз. Торопился, чтобы обнять ее, прижать к сердцу своему,клокочущему в груди, как разбуженный вулкан, сказать что-то жизненно-важное, решающее...
   Короткий январский день близился к концу. Дорога, извилистая, как змея, с крутыми подъемами и спусками, просматривалась хорошо. Тяжело груженный "Магирус" легко преодолевал все препятствия. А на небольших ровных участках развивал скорость до 60-70 километров. Глянув на часы, Роман отметил, что к полуночи должен быть на месте, и напевая фронтовую песенку о том, что "помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела...", прибавил газу, пристально вглядываясь в дорогу.  Вдруг, всегда послушный руль, потянуло вправо. Туда же упрямо волокло и самосвал. Передняя ее правая  сторона внезапно резко осела, колесо руля стало тяжелым, неподдающимся, будто держали его сто невидимых чертей. "Неужто прокол?" - сверкнуло в голове.
   Роман выключил зажигание, мотор заглох. Открыл дверь кабины и спрыгнул на мерзлую землю. Так и есть. Передний скат был похожий на опустошенный и сплюснутый пакет из-под молока
   Без "запаски" он не ездил. Этому правилу научился еще будучи водителем директорской "Волги". Строго соблюдал его и тут, на БАМе.
   Быстро открутив запасное колесо и отпустив гайки спущенного, предварительно  "зажав ручник" и проверив включена ли передняя передача, поддомкратил машину. Надо было что-то подставить под задние колеса, но под рукой ничего не оказалось. "Тормоз сильный, выдержит", - махнул рукой и снял "раненное" колесо. От работы стало жарко, и Роман снял полушубок.
   Заменил колесо и...  Как и что потом произошло, он так и не понял. Адская боль впилась в правую руку, пронзила все тело и лишила его сознания.
   Очнулся, однако, не от боли, она несколько притупилась, а от... сильного холода. В воздухе витало где-то  под 30-35 градусов мороза. Попробовал перевернуться на бок и достать рядом лежащий полушубок. Но вновь проснувшаяся  боль, молнией пронзила расплющенную колесом руку и заставила  его замереть, не двигаться. Парень понимал: если ему не удастся достать полушубок, он околеет, погибнет. Поэтому вновь предпринял новую попытку.
   Преодолевая боль и жгучий холод, кое-как дотянулся до спасительного полушубка.Сантиметр за сантиметром придвинул к себе, временами впадая в забытье.Наконец, окончательно подтянул к себе, взобрался на него и прикрыл совсем окоченевшее тело.
   На какое-то время стало чуть теплее. Но не надолго. Усиливающийся к ночи мороз, пробирал насквозь. Вот уже начали мерзнуть ноги в валенках, потеряли чувствительность лицо и  придавленная рука.  А на дороге, как Роман не прислушивался и ни вглядывался, ни звука, ни огонька. Он понимал, что еще немного и замерзнет, как зверь в капкане. А так хотелось жить, вновь увидеть ее, сказать еще никогда никому не сказанные им главные слова. Он должен жить, он еще обнимет ее... Нет! Он не должен умереть. Алексей Маресьев был в еще сложнее ситуации, а ведь выжил, победил...
   Роман неожиданно для себя смог перевернуться на живот, приподнялся на локоть здоровой руки и уперся  в не до конца прикрученное колесо головой. Он еще не знал, что сейчас будет делать, что предпримет, но ему невыносимо хотелось жить, и он был готов на все!
   Оторвав голову от колеса, он уронил ее на обреченную руку. И, словно зверь, освобождающийся от  капкана, начал... грызть уже совсем замерзшую плоть...
   Ни вкуса, ни отвращения Роман не чувствовал. Да и что он мог чувствовать в этом полу-обмороженном, полу-сознательном состоянии?! В его мозгу была одна, одна
единственная мысль: Жить! Жить! Жить!...
   Все, что можно было перегрызть, он перегрыз. Кость не осилил. Не было сил в зубах, не слушались его обмороженные челюсти. А беля обглоданная кость держала его возле колеса, как цепь каторжника.
   В изнеможении откинулся на спину и,наткнулся на что-то твердое, холодное, как лед. Это был большой гаечный ключ, которым прикручивал колесо.Зажав его полу-замерзшими пальцами свободной руки, он,  со всей осташейся у него силой, ударил по кости... Боль кипятком обдала Романа, оторвала его от колеса и свалила под откос...
   В Тындинскую больницу привез Романа ехавший на таком же "Магирусе", как и он, его коллега Иван. Но он не помнит, как тот его оттирал снегом,  огненным спиртом и вливал в него  самого... Как он его не маленького, втаскивал в теплую кабину. Он ехал в Ивановой машине и ему казалось, будто он сам за рулем. А впереди, среди просеки в тайге, не грейдерная мерзлая дорога, а широкая асфальтовая магистраль, по которой навстречу мчались сотни автомобилей "Магирус" и среди них, словно ангел на крыльях, летела ему навстречу в белом платье, его Галина...
   Спасли врачи парня. Ноги, спасли, лицо, здоровую руку. Ту, дважды изувеченную, пришлось им ампутировать до самого плеча.
   Да, удивительное существо - человек. Сколько могучих сил дремлет в нем! Но в экстремальных условиях они могут и пробуждаются. Борясь за жизнь свою, или наоборот, решив свести с ней счеты, человек совершает, казалось бы, невозможное.
   Вот только боль и обиду, бывает, преодолеть не может. Какую причинила Роману его белокурая с волошковыми глазами Галина. Та, которую любил он неимоверно и ради которой выжил. Предала она его. Даже навестить в больницу не пришла.
   И саднит душевная рана сильнее, чем та, полученная в морозную трагическую ночью. Потому что не разлюбил он те, васильковые глаза.
  30.07.2021.                Виктор СТАРИК