Война и мир. том 1, часть 1, гл. 8

8

Молчание взрослых сбил шум молодёжи,
Они будто сразу сорвались с цепи,
Они, ослабляя приличия вожжи,
Терпеть одиночества там не могли,

От множества ног их послышался топот,
И в залу вбежала когорта детей,
А что, почему, чем был вызван сей ропот,
Проделанной шуткой – им стало смешней.

А первой вбежала девчушка Наталия,
Ей было всего лишь тринадцать лет всех,
Предмет, закрыв юбкой, она ниже талии,
Он куклою был, но всех вызвавший смех.

За нею – ещё одна, но чуть постарше,
И возраст уж зрелый – пятнадцать ей лет,
Борис – чин гвардейский и мальчик – сын младший,
Студент Николай, как учёного свет.

Наташа – живая, собой некрасива,
Она черноглаза, цвет чёрный кудрей,
Большой рот и тонкие ручки – на диво,
Всё портит, как женщине, облик весь ей.

Наташа росла и её эти годы
Ещё ничего не могли нам сказать,
Когда девочка та – не ребёнок природы,
Ребёнок – не девушка, всё понимать.

Она хохотала про куклу всё что-то,
Сама из под юбки её достаёт,
Какая-то скрытая в этом вся нота,
Пред ней и пред взрослыми «песню поёт».

А гостья, смакуя семейную сцену,
Участие нужным сочла в ней принять:
— Скажи, это дочка растёт, как на смену,
И ты уже можешь и это понять?

Остались со всеми они все в гостиной,
Весёлость и живость свою усмирив,
При взрослых хотелось казаться учтивей,
Их прежние шутки как бы; позабыв.

Два взрослых уже молодых человека,
Борис – офицер, Николай – старший сын,
Их возраст – как раз для военного века,
Последний – студент, но ещё – и не чин.

Борис – белокурый высокий мужчина,
Они – и красивы, и с детства друзья,
Уже был военный, добившийся чина,
И с тонким и правильным видом лица.

Сын графа, напротив, был среднего роста,
Усы пробивались над верхней губой,
Восторжен, стремителен, выглядит просто,
Лица выраженьем, стремящимся в бой.

Сынок покраснел, как вошедши он в залу,
Искал он и думал, а что же сказать,
Борис же, напротив, шутливо и вяло,
Сумел о причине всем всё рассказать.

Мол, знал эту куклу ещё он девицей,
Имела тогда неиспорченный нос,
Не в меру пять лет она всё веселится,
И череп от трещин пошёл в перекос.

При этом, взглянув на Наташу несмело,
Она словно пулей пустилась бежать,
Брат младший от смеха и так неумело
Пытался сейчас, этот смех, удержать.

Борис не смеялся, с улыбкой – к мамаше:
— Вы, кажется, ехать хотели, мадам?
— Да, да, уже время пришло даже наше,
Вели приготовить карету и нам.

Борис вышел тихо и вслед за Неташей…