Яссы - Дон. 4

ГЛАВА 4.


Из дневника Дроздовского:

1 марта.

Насморк и бессонница продолжают изводить. Хозяева артиллеристы напоили чаем. Выехали около 11. На подъеме в Калараш долго возились по скользкой мокрой дороге, буксовали колеса, долго надевали цепи, в остальном добрались до Кишинева без приключений около 2 часов дня. Прямо в штаб 2-ой бригады. Сдал деньги, по-видимому присоединится мало — несколько десятков — результат работы руководителей и прямо отговаривающих и затрудняющих и всячески работающих против (особенно, говорят, Асташев и Ракитин); вообще состав оставляет желать лучшего — распущены, разболтаны. В 6-ом часу узнал о прибытии горного и кав. эшелона — было столкновение на одной станции, кажется Калараш, с румынами, выславшими роты, выставившие пулеметы; у нас ответили тем-же выставлением пулеметов с лентами; одному румынскому офицеру дали затрещину, разошлись миром, румыны ушли и больше не занимались провокацией.

2 марта.

Утром  в помещении 4-го полка собрались офицеры — говорил о том, что обязаны прийти все, но что не гонюсь за числом, нужны только мужественные, твердые, энергичные, нытикам не место; кто идет — пусть поторопится присоединиться сегодня и завтра утром.

          *          *          *

Наутро принимали добровольцев.В доме отведённом под штаб было шумно.Собрались и офицеры, которые по воле случая были в Кишинёве, и солдаты шедшие домой, но застрявшие по разным причинам здесь, и местные жители в основном любопытствующие.
У окна за столом восседал Войналович, за другим столом с бумагами сидел штаб-ротмистр Авдеев, он и записывал добровольцев по указанию Войналовича.
Дроздовский скромно сидел на стуле около двери.В коридоре шли разговоры.
- А что, правда формируют дивизию?
- Да не дивизию, полк.
- А кто командовать будет?
- Какой-то полковник.
- Какой?
- Дроздовский.
- Не слыхал.
- А платить сколько будут?
- Чего?Добровольцев набирают.
- А что, добровольцам деньги не нужны?Или они все за ради Христа головы под пули подставлять будут?
- У тебя совесть есть?Россию спасать надо.
- Тю!Пойду я.Счастливо оставаться.
- Иди, иди, "патриот".
- А далёко идти собираются?
- Говорят,на Дон.
- На Дон?Там же красные!
- Вот их оттуда и выбьем.
- Э, не.Это не по мне.
Дроздовский через неприкрытую дверь долго слушал эти речи, и всё его естество закипало.Наконец он не выдержал и вышел в коридор к толпе.
- Господа офицеры, солдаты и гражданские!- обратился он к стоящему люду,- Здесь формируется Добровольческий отряд, здесь набирают тех, у кого ещё осталось чувство ответственности перед Родиной, перед Россией.Вступая в наш отряд вы должны понимать, на что идёте.Мы принимаем всех кому небезразлична судьба нашей страны.Те кто пришёл сюда за деньгами, за орденами, за славой или за чем нибудь ещё в этом роде, я вынужден огорчить - ничего из вышеперечисленного не будет.Посему я прошу остаться тех кто действительно хочет и может защищать Россию.
Дроздовский вошёл обратно в комнату к опешившим Войналовичу и Авдееву.
- Что?- спросил он Войналовича.
- Михал Гордеевич,- выдавил из себя Войналович,- Зачем ты так?Они сейчас все уйдут.
- Уйдут, значит они нам не нужны,- отрезал Дроздовский,- Настоящие патриоты ещё будут, не верю что таких нет.
К вечеру посчитали - записалось семьдесят два человека.
Дроздовский вышел на крыльцо, там уже был Войналович.
- Зря ты так, Миша,- сказал он,- Это же люди.
- Люди?- переспросил Дроздовский,- Это что, вот это люди?!Это защитники Отечества?Гнать таких из армии коленом под зад!Ты что же не видишь, они о своём благополучии пекутся, о деньгах, о благах.
- Я понимаю тебя, Миша, ты мне-то не рассказывай,- ответил Войналович,- Но и людей понять можно.Они ведь тоже много чего видели.Война для каждого не прошла даром.
- Но мы же с тобой не стали другими,- возразил Дроздовский,- Мы же понимаем, что происходит.Сейчас начинается другая война, и она будет куда страшней той что была.Мы будем воевать не против немца, австрияка, мы будем воевать против таких же как мы, против русских.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Нет, и не может быть страшней войны чем гражданская.В ней брат убивает брата, сын отца.А самое страшное то, что ничего нельзя изменить, ровным счётом ничего.И тут уже чья возьмёт.
- Да, чья возьмёт,- повторил вздохнув Войналович.
- Но я верю, Бог не оставит ни нас, не Россию,- продолжил Дроздовский,- Не может быть по другому.
По улице двое солдат-добровольцев кого-то вели.
- Ваш бродь,- обратились они к Дроздовскому,- вот провокатора поймали, агитировал не вступать к нам.Чего с ним делать?
- Подойди сюда,- приказал Дроздовский.
Тот нехотя подошёл.Вид у него был неважный: под глазом кровоподтёк,на щеке запеклась кровь.Видимо солдаты его немного помяли.
- Кто таков?- спросил Дроздовский.
- А не всё одно?- ответил тот,- Вам какая разница, кого расстреливать?
- А с чего ты решил, что тебя расстреляют?,- спросил Дроздовский,- Или есть за что?
- А Вы, и такие как Вы завсегда таких как мы расстреливаете,- ответил мужик.
Как зовут тебя?- повторил вопрос Дроздовский.
- Ну Иван.Иван Хлебников,- ответил тот.
- И что же ты Иван Хлебников говорил?
- А то что хватит уже нам всем воевать, навоевались.Сколько можно?
А ты думаешь, я хочу воевать?Ты считаешь, я не навоевался, не находился под немецкими пулями?Думаешь мне не охота домой?Охота, только как же наша Родина?Куда мне возвращаться, ежели её сейчас поделят меж собой немцы, австрийцы, большевики?Что же мне сидеть и ждать пока всё само собой разрешится?Тебе воевать не хочется - не ходи, никто не неволит.Зачем другим голову морочишь?
Мужик молчал.
- Так вот слушай меня сейчас внимательно, Иван Хлебников,- Дроздовский подошёл к нему вплотную,- Иди до дому, подумай хорошенько, крепко подумай.А ежели я ещё где нибудь про тебя услышу, тогда точно расстреляю, не обессудь.Понял?
- Понял, пробормотал Хлебников.
- Иди, чего стоишь?,- Дроздовский повернулся к нему спиной.

- Не понимаю я тебя, Миша,- сказал Войналович когда солдаты и мужик разошлись в разные стороны,- Нет, не понимаю.
- Ты про что?- спросил Дроздовский.
- Провокаторов всегда расстреливали, ты же его отпустил.Каково?
- Да, отпустил,- согласился Дроздовский,- Никакой он не провокатор.Я дал ему шанс осознать свой поступок.Если он сделает правильные выводы, мы его больше не увидим.Нельзя же стрелять всех кто думает иначе.Такие как он не за нас,не против нас не пойдут, такие только языками чесать гаразды.
- Философ ты однако,- усмехнулся Войналович,- Не замечал за тобой раньше такого.