На серый мотив

Галя зашла в зал: ступила на порог и взялась руками за раму дверей, по привычке: левой выше, правая будто медленно соскальзывала по окрашенному дереву. Её взгляд прохватил помещение – и на душе запекли холодные ручейки. Как много здесь было, нарочно не придумаешь. Зал этот -- здоровенный вширь; а рядом есть поменьше, тот угнетает особенно. Если вот так стать, как сейчас она, свет проливается косыми стеблями от зарешёченных окон на рипучие доски пола. Шаг – осторожный звук дряхлеющей половицы. Кто, кроме неё, сберёг внутреннюю наполненность в такой-то дыре. Прошёл Амбал, и Тобик, просеменил следом. Первое чудо архитектоники задело девушку, небрежно отогнулось. Качок шёл в любимому отвлечению (груше). Сердце стучит, и слышно как кровь отдаётся эхом в ушах.
Малина прошла в правый угол, затемнённый. Скоро появится Кречет. Волька лязгает на улице молотком: внеочередь на ящики. Кто ему переступил дорогу, так и не выяснили.
Веня вошла неслышно, дотронулась губами нежно плеча, как условились, «всё порядком». Утро нового дня.
Есть какая-то особенность в моём характере – вспоминать с радостью прошедшее, зная, что оно ушло навсегда, и уже окончены неприятности. Кто-то тогда не доглядел. Может и вправду ни я, ни Аша не хотели, чтоб момент ушёл. Надежда жила до последнего, мы готовы были поддерживать счастливый огонёк, мысленно создавая пространство для такового.
По привычке Кречет отстранил Галину кисть, хотя правая рука уже забыла дверной косяк, толкнул в спину, она упала, отжалась, с наслаждением в теле: хорошо то, к чему привыкаешь. Кречет зашагал к Малине, сидевшей в загрузке; она попала… Толпа собралась у противоположной окнам стены; перематывали защитки голеностопов, их позы напоминали бастующих шахтёров…
    02.05.2001