***

Анне Павловой и ВиктОру Дандре посвящается

Он сидел возле ее кровати.
За окном черно-белый январь.
“К ней болезнь подкралась некстати”, -
Все скрипел на морозе фонарь.

Минутные стрелки беспечно
Продолжали свой ход не спеша.
Он не думал, что жить будут вечно.
“Но подольше”, - молила душа.

Свечка тлела, в углу догорая,
Он молиться почти не умел.
Ее руку в ладони сжимая,
Он проститься с ней так и не смел.

Ему вспомнилось легкое платье,
Ее смех и улыбки тепло,
Ее руки и хрупкость запястья,
Ей, наверное, в жизни везло.

Танец был для нее самоцелью.
Ей открыт был Париж и Перу.
То Сильфидой, то робкой Жизелью
Вспоминалась все чаще ему.

В свете алчных софитов на сцене
Оживала она вновь и вновь,
Лебедь белый в призрачной пене
Угасал, но не гасла любовь.

И лечение было возможно,
Не смогла бы тогда танцевать.
А ему принять было сложно,
Как у лебедя крылья отнять?

Очнулась она ненадолго.
“Мне лебедя нужен костюм”, -
Сказала спокойно, но строго.
Жесток был январь и угрюм…