Холопы

Небольшой запас словарный, мёда выпью – на пол – шмяк.
В прошлой жизни – спал на псарне и носил простой армяк.

В прошлой жизни было лучше: был холопом, лён трепал,
Собирал солому в кучи, падал в кучу, в куче спал.

Подойдёт борзая Клара, кудри лижет, уши, лоб.
Бабу жучит у амбара Гридя. Кто он? Да холоп.

Главный тут – барон остзейский Фёдор Фёдорович Шталь.
Выстроит всех нас в линейку: «Замолчайть! Я вам сказаль!».

Он вчера уехал в Питер, там блудницы, кабаки…
Слюни Кларины я вытер. Тянет сыростью с реки.

Тучи ветерок лохматит, лают суки, кобели.
Крикнул Гриде: "Эта… хватит, эта… лён трепать пошли".

Хрип холопа, бабьи ахи, Клара-сука, крик ворон.
Гридя мне: «Иди ты нахер, тоже мне фон-фон-барон».

Ветер пробежал по кронам, на армяк сел жук-рогаль.
В прошлой жизни хорошо нам: псарня, лён, барон фон Шталь.

Армяки и кацавейки, репа, хлеб и молоко,
Шебутной барон остзейский, хоть бы чёрт забрал его.

У амбара бабий шёпот. Гридя, он, как каланча.
Я и Гридя – мы холопы. Баба чья? Да наша, чья.

У него запас словарный небольшой, как у меня.
Хорошо, – я спал на псарне, где всю ночь собак возня.

Жук-рогаль в рукав забрался. Шёпот: «Токо баб имать…»
Гридя с бабой разобрался, подались мы лён трепать.