Подарок небес

               
      
      Небо   голубое, трава зеленая, земля сырая  оттого, что недавно прошел небольшой дождь. Жара чуть спала,  воздух досыта напоен сыростью. Ветер, который всегда бывает на широкой трассе,  легко обвевает тело, и  я   упорно движусь к цели. Еду   на велосипеде, повторяя все  спуски и подъемы дороги.  Остается совсем немного. Несколько километров  до  заброшенной  деревни, она стоит  невдалеке от тракта.
      Я хорошо знаю, куда,   хочу попасть - в заветное местечко, где  не раз бывал в детстве и юности. Теперь здесь брошенное жилье, находящееся  в полном запустении. В памяти  остались  тогдашние жители,  старики и молодежь. За пару десятилетий  старые бабки и деды потихоньку повымерли, люди разъехались кто куда. Ничто и никто теперь стариков не помнит, их пребывание на родной земле превратилось в полную эфемерность. Никто  уже деревню не знает, о ней забыли,  как о  драконах, древних динозаврах  и птеродактилях. Все было, да сплыло,  быльем поросло.  Собственно главной целью  моего путешествия и было посетить холмики  с полусгнившими крестами  и   обойти знакомые постройки,  заглянуть в старые, заброшенные  дома. Теперь они ничьи. Людей в них  нет.
      
     Я крутил  педали моего велосипеда и наматывал километры. Вот свороток с магистрали. Дорога стала петлять. Теперь машины попадались редко, но они по-прежнему шли с хорошей скоростью мне навстречу, либо  обгоняли  меня.  В любом случае надо быть внимательным, здесь легко влететь в аварию. Где-то  вдали есть и большой поселок, но нитка асфальта стала наполовину уже.
     С давних лет помню названия  деревень и поселков, где  мне пришлось побывать: Липовка, Гробово, Билимбай, Половинка. Их много на пути. Было обидно видеть закрытый на замок деревенский магазин,  который, - а я спросил об этом одного из встречных, -  принадлежал кому-то из местных жителей и работал два дня в неделю в определенные часы.  Мне даже дали совет постучать в дом, из которого выйдет хозяйка и  сходит со мной  в  лавчонку. Но я  решил этого не делать, я не мог сделать такую покупку, которая обещала  бы владельцу  хорошую прибыль. Завернул к колодцу, достал бадейку холодной воды и попрощался с добрым человеком, который хотел было  завести со мной долгий разговор о бедах  села.

      Скоро мне пришлось пробираться по плотно заросшей  мелким березняком заброшенной проселочной дороге. Едва лишь шины перестали шуршать по асфальту, как я  почуял все неровности почвы.  Корни  сосен, стоявших по бокам, прочно укрепились в земле  и выступили наружу, будто натруженные вены на руках старика.  Сломанные ветки берез   превратились в иссохшие сучки и грозились расправиться с шинами самым жестоким образом. Они, словно змеи,  подстерегали меня в высокой  траве.  Ехать   оставшиеся несколько  километров  оказалось трудней,  но вот  я очутился   на светлом месте, на прогалинке  с несколькими десятками сгнивших пней. У одного их них я заметил  шапочку красноголовика,  соскочил с седла, бросил  велосипед около пенька, сел и огляделся.
     После дождя пошли грибы. Это неплохо,  домой  можно вернуться с уловом. Два десятка добрых грибов стали хорошей добычей.  Невысокий  пень от березы почернел от времени. Я достал из заплечного мешка пару  бутербродов с сыром,  положил поверху два десятка  ароматных земляничек, выросших тут же.
     Солнце грело жарко, я запивал еду из фляжки  с холодной водой из колодца, у которого останавливался только что. Захотелось полностью раскрепоститься, и я, подставив грудь и пузо солнышку для загара,  растянулся на  траве в полный рост. Оставил велосипед  возле пня и лег с рюкзаком под головой.  Солнце стояло   высоко, и мой отдых  затянулся.
   Прекрасное  летнее  небо. Прекрасный свежий ветерок. Полная тишина, даже птицы не подают голоса. Нет  комаров и надоедливой мошкары.
         
     Состояние легкого оцепенения настроило на воспоминания. У каждого  есть  свои  картины  в  подсознании, стоит только сорвать травинку и подержать ее в зубах. Что мне может  припомниться в опустевшей деревне? Долго ли там пробуду? Не знаю.  Нет способа вернуть прошлое, оживить переживания так, чтоб ты не чуял  скребущей душу  тоски.
     Вначале обойду знакомые дома, если удастся попасть в жилье, а  потом за деревню, купаться. Смыть окончательно усталость.  Я  переложил грибы в полиэтиленовый пакет-сумку и бросил ее около пенька. Возвращаясь, возьму. Так лучше не поломаются.

     Прошло около часа, я окончательно воспрял духом,  не чувствовалось  больше в ногах усталости, хотя отмотал приличный   путь. Около полусотни километров.  Уже деревенские постройки стали брезжить в зарослях ивняка. Когда же я был здесь в  последний раз? По крайней мере, я теперь не буду чувствовать себя виноватым в том, что я как Фома, родства не знающий, забыл о своих. Побуду возле вас, старики. Положу на печальные холмики по паре конфеток, рассыплю пшено для проворных мышек и птиц. Молитесь ли вы, родные, за меня? Сколько лет кукушка мне накуковала? Считаете наверно уже мои годы и хотите позвать меня к себе.
      
    Люблю деревья. Люблю молодые, с тонким гибким стволом березки  и  вступившие в зрелую пору  кряжистые сосны,   кора    которых  избита   временем и отмечена капельками смолы.   
      Мои деревья. Вас много на пути... Не только в стволе, не  только в  корнях хранится жизнь.  У  дерева жив тонкий слой под корой, любая веточка радует листвой, дерево наполнено силой жизни. Каждую весну ветки оживают, каждое лето они растут. Раньше мне казалось, жизнь - это  зайка на лужайке,  кузнечик в траве, и жук, и муравей. Все вокруг - жизнь. Удивил меня  два года назад кустик смородины. Прикопал я как-то  по весне обломившуюся молодую веточку и  получил  новый   куст.  Отросли молодые корни. Подарил кустик  мне не просто ягоду, здоровье он мне подарил!
   Уважаю человека, руки которого бережно прикасаются  к земле, холят  и лелеют  каждый  стебелек. Одарит  природа  за ваши труды, за ваши старания. Природа не остается неблагодарной. Взгляните, с какой радостью яблоня  развешивает яблочки по своей кроне. Румяные сочные плоды - протяни руку и  дерево поделится с тобой  соками, добытыми из земли.  Самое дорогое отдаст  человеку.  Свои сочные яблоки.  Это как душу отдать.
    И еще есть одна незаметная сторона. Человек становится добрее и  светлее от общения с  родной землей. Особенно это   заметно в деревне, где каждый к своему клочку  привязан.
    Жаль только, хиреют и погибают  одна за другой деревни. Зарастают  луга.  Уходит, испаряется из душ людских доброта.
    
     Добрые и красивые люди в селе. Незлобивые. Будь и ты добр. И будь щедрым   к другим, как это дерево.
     Осознай,  ты участник великого  – жизни!
     Многие в городе живут и думают только о  том, чтобы рвануть к  морю.  Этакие золотые рыбки.  Блеснуть золотой чешуей хочется. Ради этого год горб гнут. А земля  добрых рук лишена.

     Вспомнил, как утром ушел из дома. Легко можно на денек бросить семью, детей и забыть про все дела. А ведь и правда, я берусь за руль велосипеда тогда, когда не просто захочется отдохнуть, а когда надо душу вылечить. Бывает, поссорился со своими, и хочется снять с  нее  груз.  Ведь и сам виноват тоже. Тороплюсь уйти   подальше. Хочется рвануть, куда глаза глядят.  Пасмурно у каждого бывает на душе.

     Дорога пошла мимо заросшего кладбища. Это и определило порядок  дальнейших действий - вначале подойду  месту, где  упокоились дядя и тетя, а потом в  деревню. Место это  я   хорошо помню. Тропинок здесь давно нет, везде трава по  пояс, все внепролаз, появились новые кусты,  деревца,  ориентироваться стало трудно. Я прошел к краю, откуда  был видна деревня, и  оказался возле нескольких печальных холмиков,  а за ними шло  открытое пространство, Странно, мне на удачу  в этих местах  зарослей  оказалось поменьше, и я нашел, что искал.  Я остановился возле двух выгоревших от дождей,  ветра и  солнца крестов. Один из них обрушился,  на втором можно было различить знакомые буквы. Скамеечки, где присесть, не было, и я постояв с велосипедом, который тащил с  собой, отправился дальше.  Помяну дядюшку и тетю в их доме, надеюсь, что-то от деревни осталось.

     Стекла в окнах целы, и дверь дядиного дома оказалась не закрыта. Как и везде, трава возле него не тронута ногой человека, это  луговая трава,  разнотравье,  тут кое-где выглядывают разные цветы, как на деревенском лугу. Луг не вытоптан скотиной  и радует взгляд своей первобытностью. Природа здесь уже давно забыла о людях, об их заботах и радостях.
    Я с чувством неуверенности подошел к двери и  распахнул ее. Но легко  сориентировался в полутьме. Я хотел найти  и взять на память какую-нибудь безделицу - тетрадку, книжку, - то,  к  чему прикасались родные руки. Взглянул в угол, где должны  были висеть лампадка и  три семейные иконы.  Их, конечно, не было. Вообще, тут явно побывали посторонние люди, непонятные экскурсанты, котором все равно, где быть – в квартире друга, в больнице, в музее, в купе поезда. Им везде хорошо, они чувствуют себя везде уверенно, ведут себя везде бесцеремонно. Есть среди них и мародеры, которые ищут оставленные сокровища. Такие выламывают  толстые доски пола, в надежде обнаружить сокровище. Их не пугает убогий вид жилища, они уверенно, упорно  ищут золото и бриллианты в бедняцком жилье. При этом бьют старую посуду, которой за сотню лет, бросают на пол, бьют стеклянные бутылки, банки,  ломают старинную утварь.  Им все позволено. Нет у них уважения к чужой жизни. Нет, это не  пятилетние дети, которые разламывают игрушки, чтобы увидеть, что там внутри. Это просто  люди с недоразвитым мозгом, явные дефекты  эволюции.
   Пришли воспоминания.  Я вглядывался в окна соседнего дома. Тяжело понимать, что в них не покажется знакомое лицо, никто тебе не улыбнется и не пригласит к себе. Соседа,   старого, с окладистой бородой старика-пчеловода,  забыть  нельзя.  Мы у него покупали мед.   Мед был цветочный или липовый, такой ароматный,  что перехватывало дух. Пару больших алюминиевых бидонов с медом он по осени увозил на базар. Улыбнулся,  вспомнив, что мне, молодому человеку,  можно было купить  у деда пол-литра  медовухи за небольшие деньги. Зачем   покупать дешевую кислятину в магазине? Дед был реальным конкурентом, разрушавшим винную госмонополию. Это не афишировалось. Купить  целебную волшебную жидкость,  естественно, можно было не всем.  Только своим, только потихоньку, только тем, кто не выдаст милиции  подпольного фабриканта.
  А вот там жила девчушка, которая  мне нравилась. Легкокрылая,  с ней было весело. Где она теперь? Дом-то стоит, а о судьбах людей разузнать хочется. Ах, Ниночка! Неправильно это, порвалось взаимное тяготение. Осиротела земля.

    Я поневоле чувствовал себя, будто я гостях у своих близких.  Присел за стол, достал из своего рюкзачка  продукты и вдруг... -  ко мне с мяуканьем через открытую дверь вбежала пестрая кошка! Я был ошарашен, как это  – кошка в доме!.. Откуда? А она, маленький дерзкий комочек, подошла к ногам и стала смотреть на меня своими веселыми зелеными глазами, будто я ей хозяин. И требовательно просила, чтоб я ее накормил.  Я, здоровенный мужик, обомлел, я испугался кошки! Хоть я  и не верил в приметы,  ее появление здесь  было  неожиданно, как гром среди ясного неба.   Когда прошла оторопь, я собрал  колбасу с бутербродов и отдал ей. Она расправилась с едой  быстро и осталась около меня. Для меня она  продолжала быть  посланцем с того  света, из мира духов и привидений. Я протянул к ней руку, пытаясь погладить, Она не сопротивлялась и пошла   на  колени.
     Вот так сувенир! Вот  это подарок судьбы!.  Натерпелась бедолага здесь. Она не была худющей и явно какое-то время существовала  за  счет охоты на мышей полевок, ничего другого больше не придумаешь. Это типичная домашняя кошечка, ей, наверное, год-полтора от роду, и в том, что она потерялась, сомнений не было, А она уже начала мурлыкать и  щурить глаза. Кошки закрывают глаза в знак того, что они доверяют хозяину. Так вот что я увезу на память о  пребывании в гостях из  этой заброшенной деревни!
    Я попытался угадать ее историю. Нет, не из ближайших краев убежала. Вернулась бы, разыскала бы дом.
     Она с  вниманием меня слушала и отзывалась на мой голос. Я  решил, что лучше имени Маша  ей  не придумаешь. Машка, Машка-замарашка, помню, как подзывали к себе  кошку давние хозяева.  Вспомнил  рассказы своей бабушки, как в кошек вселяются души умерших.  Попытался вспомнить расцветку, какая же расцветка у здешней кошки была когда-то? Вида ее память не  сохранила, а  имя-то выплыло: Машка.
   Я отменил запланированное купание в речке и полностью увлеченный проблемой, стал отыскивать  корзинку. Нашел, бросил в нее какую-то старую тряпку,  устроил ей гнездо, в котором  можно ее транспортировать до дома. Усадил ее  туда  и положил  еду. Она быстро из плетеной корзинки выбралась. Марусенька долго не понимала, зачем все это. Но от меня не отходила.

    Взяв ее на руки, вышел и опустил ее в траву - Машенька от меня ни на шаг! Давно в этом доме она живет? Год? Быть не может! Нет, она погибла бы зимой.  И я нашел  более реалистический вариант.  Наведались, похоже,  сюда  отдыхающие,  и кошка, которую они взяли с собой, сбежала. Найти ее здесь невозможно, и  люди уехали домой, бросив животное на произвол судьбы. А  она выжила. Нашла себе жилье. Такие рассуждения успокоили меня окончательно, и  я оказался  уже в ровном расположении  духа и смирился с тем, что в моей семье появится новый жилец. В глубине души у меня была уверенность, что ее послали родственники, в дом к которым  я пришел.

    В моей семье этот подарок судьбы вызвал  бурю лучших чувств. Все решили, что это знак с небес. Машенька быстро привыкла к нашему дому, оказалась чистоплотной, нашла себе место у кухне. В коридоре, во всех углах  квартиры она оказалась хозяйкой. Жена, дети разрешали ей все, спать на диване, взбираться на кровать. Она стала равноправным членом семьи, но мы все знали, что она – подарок. преподнесенный небесами.
 
  Долгими зимними вечерами мы с женой сидим в полутьме и Машка у меня на руках. Я поглаживаю ее шерстку, а она  умиротворенно мурлычет. Тихий наш разговор уводит нас в прошлое. Веришь ли ты  в  бабушкины сказки,  спрашиваю жену. А она в ответ:- Не зря до нас люди жили, что-то и они в жизни понимали. И Маруся подтверждает это своим тихим мурлыканьем.
   Кажется, что время   больше не движется. У нас в комнате оно остановилось, и за окном тоже. Подхожу к книжному шкафу, открываю томик русских народных сказок, он позволяет  погрузиться в  детство. - Читай! -  просит жена.  Кошка тоже слушает, добавляя мирное мурлыкание к моему монотонному чтению. И я задумываюсь, и впрямь,  в ней живет родная душа.

     А про грибной улов у пенька я напрочь тогда забыл.  Сейчас от них только труха осталась в полиэтиленовом мешке.