1914

В нежную осень ушел полусонно поезд,
Напоследок покашляв и черный дымок пустив.
Я попрощалась, скрыв робкую раннюю горесть,
К нёбу отчаянный крик пригвоздив.

Мне показалось, что дома так стало тихо,
Будто сам дом затаился и ждал вестей.
Все, что осталось - так грустно и лихо -
Стало беззвучно, безвкусно, как контур теней.

Да, мне остался твой вязаный плед и кукла,
Книги, одежда, парадное фото вдвоём.
Разве они мне заменят тёплую руку,
Ту, что была в этом мире поводырём?

Письма твои - сухостой вместо свежего сада,
Фото не сможет, как ты улыбнуться -
Тонко и нежно, точно не веря.
У меня за окном теперь - гроза и тонкие ветки гнутся...

Все шепчу: "Ты не верь, не верь!
Он обещал вернуться! Живым."

Но проходит дым. Не церковный,
Не тот, что ты так любил.
И не тот, что в бою разжигает пыл...

Дым удушья. Последнего вздоха дым.
Растуманенный крик земли
(Если б камни рыдать могли!)

Ты не стал седым.

Я не вижу могилы - бесследен твой путь домой.
Ясинец точно стал немым.
Господи, дай мне силы!
Я глотаю твои недосказанные слова.
Я молюсь.
Я прошу: обо мне ты дождем проливным не плачь, милый.