Точка, точка, два крючочка

Точка, точка,
два крючочка
Ротик, носик, ушки, стрижка
Получается Маришка!

Хоть знаком не с колыбели,
Но уже немало лет.
Не в пОстели, а в пАстели
Я пишу её портрет.
Если подойти научно
Хоть пока я не доцент
Мне бывает очень скучно,
Коль её со мною нет.
Мне бывает очень плохо
Все дела мои плохи
Всё хочу стонать и охать,
И не пишутся стихи.
Мне Маринка, как картинка,
Как берёзка по весне
Хоть она не балеринка
Но худые не по мне.
С нею мне сам чёрт не страшен.
Без неё мне хоть в тюрьму.
Мы вдвоём поём и пляшем
На людях и на дому.
Как поёт она прелестно
Не поёт а верещит.
У меня признаюсь честно
Каждый раз башка трещит.
Её губки слаще вишен
И глаза у ней без дна
Всё в ней музыкою дышит,
Всё звенит в ней, как струна.
Всё в ней просто, без кокетства
Каждый жест ужасно мил
Потому, что трудным детством
Бог её не наградил.

Бог послал ей снисхожденье
А судьба уберегла
Но наверно при рожденье
Маму шибко допекла.
Всё ж родильную палату
 огласил её контральт
И за первую сонату
Я б повесил ей медаль.
Всё особенно в ней было,
Не обычно, не с руки
Как она под стол ходила
Как мочила ползунки.
И в жару и даже в стужу
Ей не писан был закон
И такой огромной лужи б
не наделал  даже  слон.
Всех была детишек лучше
Съесть конфет могла мешок
Оттого обёрток кучи
Не залазили в горшок
Расцветала словно роза,
И кого в том обвинять,
Что любила Дед-Мороза
Возле ёлки погонять.

Хорошо росла малышка
Ей бы шпагу, да усы!
Всем ровесникам мальчишкам
бодро квасила носы.
На скакалочке скакала
Мяч любила погонять
Разве только не летала
Самолёт не мог поднять.
Но прошла пора пелёнок
И в один прекрасный час
Бесподобный мой ребёнок
Снарядилась в первый класс.
Сшили фартучек Марине
Чёрно-белый домино
Дали ранец и отныне
Писать в трусики грешно.
Надобно писАть, не пИсать
Буквы ручкой выводить
Пусть скучает дома киса
Время девочку учить.
Чтоб умела в магазине
Сдачу правильно считать
Чтоб умела на витрине
Буквы вывесок читать.
Над тетрадкой наклонилась,
Чертит буквы. Маета!
Даже слюнка покатилась
Из старательного рта.
Трудно маленькой Маришке
Но такие не ревут
Хоть теперь уже мальчишки
Ей нахально косы рвут.
А один, такой короста,
Пристаёт, как повитель,
Обзывает её толстой
И не носит ей портфель.
Но она опять не плачет
Ни слезы, ни Боже мой.
Если надо врежет сдачи
И идёт себе домой.

Так она и подрастала
Не нужны ей шум и смех.
По предметам успевала
Худо-бедно — лучше всех!
Но в разгаре жизни детской
Без братишки тяжело.
И в семье её советской
Пополнение пришло!
Папа всем ходил и хвастал:
Сколько весит! Как назвать?
Мальчик, да какой горластый!
Тут Маришка ревновать.
То есть, как это, простите,
 всё ему, а мне так шиш?
Незадачливый родитель
Потерял былой престиж.
Впрочем, скоро помирились…
Чтобы девочку не злить,
Папа с мамой сговорились
С третьим малость погодить.

Потеснив Маришку в детской
Мальчик начал подрастать.
И опять в семье советской
Наступила тишь да гладь.
Как-то чай на кухне пили.
Пел тихонько самовар.
И родители решили:
У Марины Божий дар!
И без лупы это видно,
И в плену тогдашних мод
Ей купили пианино
Дорогое, как комод!
Красивее шифоньера,
Не одной забавы для…
Музыкальная карьера
Начиналась с ноты «ля»!
Украшенье гарнитура
Занимало весь проход,
Но до mollя и до durа
Очень много длинных нот…
Извини, Батум и Нальчик,
Ах, отцовская любовь!
И Марина тычет пальчик
В чёрно-белый ряд зубов.
На глазах цветущей мамы,
За соседский упокой,
День и ночь играет гаммы,
Но пока одной рукой.
Ах, соседи, не корите!
Подрастает может стать,
Новоиспечённый Рихтер
Из квартиры тридцать пять.
Ровно два вершка от пола
С детством розовым простясь
Из одной в другую школу
Мчится бедное дитя.
На руках от клавиш шрамы
Вся в уроках, как в тисках
Всю неделю гаммы, гаммы,
Да прелюдная тоска.
Может быть была бы первой
Если б малость повезло…
Да учительница — стерва
Ей попалась, как назло.
Эх, судьба, судьба — копейка
Троглодиткой надо быть
Чтобы девочку линейкой
По ручонках детским бить.
Это надо быть индюшкой
При гориллином хвосте,
Чтобы так лупить девчушку:
Мол, нюансы здесь не те.
Вот Маришка наревётся
И в слезах бежит домой…
Это школою зовётся.
Как нас учат, Боже, мой!

Пронеслись лихие годы
Годы, годы — всё бы мчать!
В недрах пыльного комода
Фуги начали звучать!
Отходить в забвенье вальсам,
А девчонкам хорошеть.
Появилась беглость в пальцах
Синь во взгляде и в душе.
Юность глазки осветила.
А на дне, как омут — тьма…
Всё, что так меня прельстило,
От чего я без ума!
Так весной вспухают реки,
И вода бурлит, как кровь
Закрутились дискотеки
Игры в первую любовь.
Ах, юбчонка, что как шрамом
Светит шлицей от бедра…
Только будь спокойна, мама,
Я сегодня до утра.
Поцелуи, слёзы, драмы,
Ночи, словно невода…
Ах, какой он парень, мама,
Я влюбилась навсегда!
Одиночество, как яма,
Лебединый крик во тьму:
Отчего так больно, мама!
Что я сделала ему?!

Стоп! Поэма, это длинно.
Завершу её шутя:
Вот и выросла Марина,
Бесподобное дитя!

1988 год