Из цикла Памяти В. Высоцкого

  1.
В песнях оставил он  кладезь богатства,
Только черпай, не руками – душой.
И по законам родства или братства,
Я, как сестра, ты же брат наш   меньшой.

Вновь  говорю:  «Я  его  современница,
Был   с полуслова понятен мотив,
Думали, с честью жизнь  перемениться,
Нет, не хотели мы    альтернатив.
 
Если б  увидели, чем  завершилось,   
Перевернулись, наверно, в гробах.
До  90-ых, в кошмарах   не снилось,
Что уподобимся тихим   рабам.
 
Даже в ужасное время Мамая
Не растащили  Русь на куски,
Где её песня - вода ключевая,
Или мы  стали душою  узки?

Я  к  гражданину  взываю, к  поэту:
Где же твой голос, что лился   рекой,
Неужто канули в  тёмную  Лету,
Где же  приемник всех  песен его?
 
В мире попсовом душе стало тесно,   
Можешь певцом иль поэтом не слыть.
Всё же  запомни Высоцкого   песни,
Ведь гражданином обязан ты быть!

2.
А  мы с ним родом из войны,
Из  раненного детства.
От ужасов взрывной волны,
Легли рубцы на сердце.

И нам в наследство от отцов -
Незыблемая память,
Броня, отбитая свинцом,
На  каждом доме - замять.

Мы поднимались, как трава
Среди руин, пожарищ,
И с нами вместе вся страна,
Где каждый был - товарищ.

Когда жизнь стала забивать
То суетой, то лестью,
Не дал Высоцкий забывать
О битвах, долге, чести.

Из каждой форточки в окне
Он пел надрывно, хрипло.
Высоцкий не был на войне,
В нём совесть говорила.

Он не жалел себя и пел
О воинстве, о братстве.
Он будто на войне сгорел,
Презрев оковы   рабства.

Он подымал поротно нас
Из тины равнодушья.
Тревожил,  будоражил  власть
Он не был из послушных.

Его гитарная струна,
Не ведает смиренья.
Поёт Высоцкого страна,
Над ним не властно время.

3.
И снова  страсть, бунтующая ярость
Врывается в гитарный перезвон.
Высоцкому  не угрожает старость,
Забвением не скроет  вечный сон.

На диске золотом, в граните, в бронзе,
Как будто из шекспировских веков,
Поёт Высоцкий не о звёздной розе,
Но  вновь о том, что будоражит кровь.

Охрипло горло, истерзалось болью,
И не одна надорвалась  струна.
Зовёт Высоцкий песенною новью,
Заворожённо  слушает  страна.

Струна  души натянута упруго,
Пред нею круги ада и любви,
Высоцкий стал  и честью, и порукой
Товарищества, братства  по крови.

Не замолчит и в новый век гитара,
Не заржавеют струны  под чехлом.
Когда настигнет всех подонков кара,
Тогда  и мы с гитарой  отдохнём.

4.
Поэт, надрывая душу,
Терзает гортань словом
И стены молчания рушит
Как Иерихонским громом.
И потому замолкает
На самой высокой ноте.
Смерть вдруг в лицо  узнает,
Выбрав из многих сотен.

Выдернет, чтоб средь удобных
И сладкозвучных, мягких,
Признанных, то есть, модных
Не проскочила правда,
Чтоб не тревожить   слуха,
Власть, предержащих ядом.
Для ублажения духа
Достаточно треска петарды.

В отечестве нет пророка,
Он безобидней в граните.
Но по велению рока,
Нам связи  хранить  нити.

Он скажет, с грустной усмешкой,
Сквозь грохот папсовских  песен:
«Стал  мир, королей тесен,
Но не  уподобьтесь  пешке».

5.
В 100 лет рождается  однажды гений,
Чтоб стать  кумиром многих поколений.
Он пел среди  гнетущей немоты,
Сквозь страх, сквозь боль, сквозь стон
                до хрипоты.
У гениев запаздывает слава.
И, заглушая   боль души отравой,
Он не нашёл опору и  оплот,
Но песни подхватил простой народ.

Всё та же нерешённая  проблема:
«Быть иль не быть!» Неистощима тема.
Да, годы - кони  яростно летят,
Поэты песней возвращаются назад.

Его стихи не утекают в Лету,
Под сводами небес летят куплеты.
Он допоёт до самого конца,
И… встрепенутся стылые сердца.

         ПОЭТУ

Ещё дышу, и ты, Поэт,  не умер,
Но мой  уже к концу подходит век,
Лоб бороздят о жизни те же  думы,
Да и стихи не усмиряют бег.

Порадовал закат багряно-красный,
Последний луч его почти сгорел.
Как он блистал в стекле, и не напрасно,
Ты и ему  строку предусмотрел.

Затишья миг… и ночь сойдёт покато,
А к ней подругой   выплывет  луна,
Рассыплет звезды по небу богато,
Но, может быть, без звёзд сойдёт, одна.

За долгий срок в меня  вросли  привычки,
Бывало не такое на веку…
Гусиное перо иль авторучки,
Во все века поэты берегут.

Вдруг выпадет счастливое мгновенье,
Не пропустить, на доли  разделить,
Когда ж грозит нам тёмное  виденье,
То   непременно  мир предупредить.
 
Таков удел, пока в груди  дыханье,
Есть  корка хлеба  и воды стакан,
Предсмертное напишется послание,
Так завершается  небесный  план.
 
Тебя поют и, значит, ты  не умер,
Друг  каждому, кто словом дорожит.
Лоб бороздят о вечном те же  думы,
Перо скрипит, свеча в ночи дрожит.