Нота ре

Ночь. Съедает краски. Невидимостью окутывает небо. Приходит неотступно, гасит солнце, поглощает жизнь света. Несёт смерть. Гордость воспрянет в полёте, из светимости созданная.
Гордец в злато и серебро нарядит металл и окна, в которые льётся необратимое поглощение.
Канонада бурь за окном стихает.
Мы воем, воюем, щимим и шутим. Лязгают затворы, засовы шевелятся, заступы отодвигаются. Море людской толпы снедает пространство площади.
Заполняют собой улицы, парки, аллеи, тротуары, проходы. В кружеве платьев один лишь оглянется, откликнется. Отступившему преподадут урок. Дадут понять.. поднимется – не дадут уйти. Не возвратиться назад. Иди!
Она зовёт, ждёт, жаждет. Пустота, чернота; наполняет. И преследует. Убегай от себя вниз. Круг водоворота втянут с улыбкой. Зрелищно, а действенно.
Ты останешься навечно пустой. Вой и зов из твоей пасти. Исход в твоём теле, безобразном, мёртвом, холодном и живущем, ищущем, зиждущим, ждущем…
Мой бог, моя страна, твой призыв, и пропасть, и мор, и голод. Я поднимаю голову в последний раз: глаза встречают сизо-серую пластиково-шлаковую темноту.
Ты забираешь меня под обшлаг. Что есть сил кричу. Мои связки порвутся …или выдержат. Упаду или разобьюсь. Они гонятся за мной: эти дни, часы, мысли, люди. Семена их ненависти растут и наполняют мраком жизнь. Спаси меня. Блаженство вечности не для моей души. Беги, бей, лети, смеши. Вытащи, вырви из меня моё сердце, и брось  -- оно никому уже не надо. Как голодные шакалы, накинутся – и съедят плоть. Кровь сотрут подошвы тысяч ног. Обглодают кости.

А я… уже не ваша.
Дрогнули кисти --  я отняла руки от лица и, мимо своей воли, шагнула, упала в тебя, темень, прими… Воодушеви. Мне легко. Я свободна.
Трудно сделать шаг, но затем -- отдайся. Пусть воля, её, растёт и поёт, уже огнём в тебе.
Завтра будет свет, и мгла спрячется. Они предпочитают не встречаться. Ярость и яркость – дружбе помехи. Перемены – и я легка. Та песня, что была в моей голове… она теперь дарит мне её, потому что я частью её стала, а она моей, всем абсолютом. И долго стоит мотив, сохраняется, продолжается. Жить в другом, в себе, по себе.

(Блок)
…Я подхожу и отхожу

Как /робки/ тайны холода...

И замер в смутном трепете:
Вот только перейду межу —
И буду в струйном лепете.

Как /одиноки/

И шепчет он — не отогнать
(И воля уничтожена):

Пойми, пойми, ты одинок

«Пойми: уменьем умирать
Душа облагорожена.
Пойми, пойми, ты одинок,
Как сладки тайны холода...
Взгляни, взгляни в холодный ток,
Где все навеки молодо…
…

Она дала мне свою руку.
И поглощает. Толпа поглощается, вещи уходят, растворяются. В ночи… стужа и мрак вокруг растут и множатся. Они испытывают нас, они растянутся и упадут на головы скатертью, и покроют горящие звёзды. Ночь мерцает пресловутой загадочностью.
А я… А меня уже нет.
Я есть брешь нового волоса в ней, новой волны энергии, и тронутой струной мрака, и света… теперь… я понимаю её, ведь я – это она. Вхожу в этот тон. Топот волн и рокот шороха. Позади моря – миры, смирные скалы. Широкие бухты, заливы сотен глаз. Знаки водной стихии уносит ветер. Огонь взрывает землю. Мой мир.
Я… Беру свет, и кажусь песчинкой, камушком, лучиком. Я молекула и титан. Это я играю с бабочками и плету венки из солнечных зайчиков. Скверно кряхчу под рукой старухи, и бегу через сотни миль навстречу противоположной вселенной. Галактика разума. Оплот воли. Вернись в то, первоначальное.
Теперь я вижу, что она делает со светом: он делает её. Она в себе – мир из себя, из поглощённого, света. Действует и шумит, полон тревог и забот. Иллюзия сотворения. Это всё ненастоящее, индифферентное. И то тоже таким было, поглощённым он не изменилось. Живёт теперь не существуя; точнее прядя, выплетая её новую.
И музыка звучит сквозь нас, мир к претворению. Базовые нити, арфы, арканы, петли. Мой рок – чувствуя всё, что она, ведь я – частичка её. Томления больше нет. И я, крылатая, мчусь выше. Не хочу пока оказываться вне её, в другом. Пусть будет так. Ведь она и есть свет, только сокрытый, проглоченный, глобально свёрнутый в себя и раскрытый внутрь неё. Свист и гул нарастают, и моя скорость растёт. Быстро прожигаю временную тушь. И облака исчезают в бездне. Падаю на них, испаряя своим теплом.
Опускаюсь на дно, хватаю прозрачность, несусь за пределы выдумки. Снова покров её: трудится неустанно, создаёт себя вечную. Зная, что она – часть; часть меня, и сущего, света и высшего.

Спасибо тебе за путешествие в мысль. Я согласна на твоё существование, на свою мечту.
Мы смотрим в глаза друг другу. Я и ночь, темнота, ничто. Теперь я возле неё. Снова удаляюсь от толпы, вдаль, ввысь. Может повернусь к вам лицом, но если его не разглядеть. Я – свет, его часть, ипостась, как грёзы яркой кисти. Янтарь кипит на моих порогах, и пласт за пластом, уступами выливается из себя.
Уже нет города мрака.
Светит новый день. Гряда живых волнений и перемен идёт. Отделяюсь и становлюсь существом-человеком. Точно капля отблеском, искрами рассыплю берег, и утону для субстанции, из которой вышла. Мой враг, дом дом, мой мир. Это потом, сейчас голова наклонена. И пусть жизнь течёт во мне, ко мне, сквозь меня. Ручей не иссякнет, огонь не погаснет, на новом витке виден призрачный ветер – дань свободе, и мода выделяться.
Хочешь молодую россыпь? Жди. Они не заметят. Не заменят и не ответят. А ты кричишь в сумерки.
Прохладна ночь и тайны чудеса.
Кто вместе, кто рядом. Всё равно.
Я хочу быть собой такой, какой могу быть, меняясь, переходя из одного состояния в другое. И вдруг открываться для себя другой.
По-иному. Ещё раз. Ночь опускается тяжёлым ковром. Я захватываю надёжную и тёплую дневную шаль, и смело шагаю в наступившее теперь.
Будь как я – твердит она.
Сохраняюсь прежней, и новой. Круговорот многообразия и вечной истины, постулаты добра рушатся. Крошится шаткость.
Тишина дарит мне себя. Спасибо. Всё.

    19.11.2001