Таланту И. А. Бунина. Визитные карточки

   Было начало осени, бежал по опустевшей Волге пароход «Гончаров».
Бесцельно и скучно провожала пароход единственная чайка, полёт её был не нов -
она то летела, выпукло кренясь на острых крыльях, за самой кормой, где никто больше не был,
то косо смывалась вдаль, в сторону, точно не зная, что с собой делать
в этой пустыне великой реки и осеннего серого неба.
    И пароход был почти пуст, - только артель мужиков на нижней палубе, но много,
а по верхней ходили взад и вперёд всего трое, чем-то повторяющие путь друг друга:
   те два из второго класса, что оба плыли куда-то в одно и то же место и были неразлучны,
гуляли всегда вместе, всё о чём-то деловито говоря, и незаметностью были похожи друг на друга
   и пассажир первого класса, человек лет тридцати, недавно прославившийся по писательской части,
заметный своей не то печальной, не то сердитой серьёзностью и наружностью отчасти:
   он был высок, крепок, даже слегка гнулся, как некоторые сильные люди,
хорошо одет и в своём роде красив: брюнет того русско-восточного типа - наши мудрые люди,
что встречается в Москве среди её старинного торгового люда иногда;
он и вышел из этого люда, хотя ничего общего с ним уже не имел никогда.
   Он одиноко ходил твёрдой поступью то навстречу ветру, то под ветер по палубе вдоль Волги,
дыша этим сильным воздухом осени и Волги.
     Наконец он вдруг приостановился и хмуро улыбнулся:
показалась поднимавшаяся из пролёта лестницы с нижней палубы поздно утром
чёрная дешёвенькая шляпка и под ней - испитое, милое лицо той,
с которой он случайно познакомился вчера вечером.
   Он пошёл к ней навстречу широкими шагами.
Вся поднявшись на палубу, неловко пошла и она на него шагами недотроги
и тоже с улыбкой, подгоняемая ветром, вся косясь от ветра,
придерживая худой рукой шляпку, в лёгком пальтишке, под которым видны были тонкие ноги.
    Как изволили почивать? - громко и мужественно сказал он на ходу.
    Отлично! - ответила она неумеренно весело у всех на виду.
    Что ж вы так заспались, ангел мой, - сказал он фамильярно. - Добрые люди уже завтракают.
   Всё мечтала! - ответила она бойко, совсем несоответственно всему своему виду.
   Он видимо, поразил её и как мужчина - мужественностью,
а она его тронула именно всей своей бедностью и простосердечностью.
   Возвращаетесь откуда-нибудь домой – вы вся в движении?
   Была в Свияжске у сестры, у неё внезапно умер муж и она, понимаете,
осталась в ужасном положении.
   Она сперва так смущалась, что всё смотрела куда-то вдаль.
Потом стала отвечать смелее, находясь как бы случайно не поодаль.
     А вы замужем?
Кто ваш муж? Чиновник?
   Она махнула ручкой:
Ах, очень хороший и добрый, но, к сожалению, совсем не интересный человек... Секретарь нашей земской уездной управы и кажется, что уже целый век.
    Его умиляла и возбуждала та откровенность, с которой она говорила с ним вчера –
о своей семейной жизни, о своём немолодом возрасте, о красивых вечерах.
    Знаете, - сказала она вдруг, - вот мы говорили о мечтах,
знаете, о чём я больше всего мечтала гимназисткой, чтоб  расставить в жизни все точки? -
Заказать себе визитные карточки!
Мы совсем обеднели тогда, продали остатки имения и переехали в город, где я жить стала,
и мне совершенно некому было давать их, а как я мечтала!
    Он сжал зубы и крепко взял её ручку, под тонкой кожей которой чувствовались все косточки,
но она, совсем не поняв его, сама, как опытная обольстительница, уже  почти полюбившая его,
поднесла её к его губам и томно посмотрела на него.
     Пойдём ко мне...
    Пойдём,  - не прозвучало никакого «нет» от неё.
Он в коридоре обнял её.
   Она гордо, с негой посмотрела на него через своё плечо.
Он с ненавистью страсти и любви чуть не укусил её в щеку, если бы …
Она через плечо вакхически  подставила ему, чуть повернувшись, губы.
В полусвете каюты с опущенной на окне сквозной решёткой она тотчас же, спеша угодить ему
и до конца дерзко использовать всё то неожиданное счастье,
которое вдруг выпало на её долю с этим красивым, сильным и известным человеком,
расстегнула и стоптала с себя упавшее на пол платье
и осталась стройная, как мальчик, в лёгонькой сорочке,
с голыми плечами и руками и в белых панталончиках.
Она была так необыкновенна - ах!
   Всё снять? - шепотом спросила она, совсем, как девочка.
    Всё, всё, - сказал он, всё более мрачнея. Рядом на пол легла её сорочка.
Она покорно и быстро переступила из всего сброшенного на пол белья,
осталась вся голая, серо-сиреневая,
с той особенностью женского тела, когда оно нервно зябнет,
становится туго и прохладно, хотя прохлады в воздухе нет,
в одних дешёвых серых чулках с простыми подвязками, чтобы обольстить ещё больше его,
в дешёвых чёрных туфельках
и победоносно-пьяно взглянула на него.
    Телом она оказалась лучше, моложе, чем можно было думать.
Худые ключицы и рёбра выделялись в соответствии с худым лицом и тонкими голенями.
Но бёдра были даже крупны, о чём он не мог и подумать.
   Живот с маленьким глубоким пупком был впалый,
выпуклый треугольник тёмных красивых волос под ним был более, чем влекущим вполне
и соответствовал обилию тёмных волос на голове.
   Она наклонилась, чтобы поднять спадающие чулки, -
маленькие груди с озябшими, сжавшимися коричневыми сосками, полными твёрдости,
повисли небольшими грушками, прелестными в своей бедности.
   И он заставил её испытать то крайнее бесстыдство, которое так не к лицу было ей,
бывшей в его власти,
и потому так возбуждало его жалостью, нежностью, страстью...
   Потом он её, как мёртвую, положил на койку.
Сжав зубы, она лежала с закрытыми глазами, словно утром на восходящем Солнце,
и уже со скорбным успокоением на побледневшем и совсем молодом лице.
    Перед вечером, когда пароход причалил там, где ей нужно было сходить,
она стояла возле него тихая, с опущенными ресницами и без  желания уходить.
Он поцеловал её холодную ручку с той любовью, что остаётся где-то в сердце на всю жизнь,
и она, не оглядываясь, побежала вниз по сходням в грубую толпу на пристани – в свою жизнь.
_______
Визитные карточки.
    Было начало осени, бежал по опустевшей Волге пароход «Гончаров». Завернули ранние холода, туго и быстро дул навстречу, по серым разливам ее азиатского простора, с ее восточных, уже порыжевших берегов, студеный ветер, трепавший флаг на корме, шляпы, картузы и одежды ходивших по палубе, морщивший им лица, бивший в рукава и полы. И бесцельно и скучно провожала пароход единственная чайка - то летела, выпукло кренясь на острых крыльях, за самой кормой, то косо смывалась вдаль, в сторону, точно не зная, что с собой делать в этой пустыне великой реки и осеннего серого неба.
И пароход был почти пуст.
…
    Перед вечером, когда пароход причалил там, где ей нужно было сходить, она стояла возле него тихая, с опущенными ресницами. Он поцеловал ее холодную ручку с той любовью, что остается где-то в сердце на всю жизнь, и она, не оглядываясь, побежала вниз по сходням в грубую толпу на пристани.
   5 октября 1940   /И.А. Бунин./   
______
Иван Алексеевич Бунин  - родился 10 (22) октября 1870 года в  Воронеже, Российская империя,  русский писатель, поэт и переводчик. В 1933 году Иван Бунин - первый из русских писателей - стал лауреатом Нобелевской премии по литературе за «строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Будучи представителем обедневшей дворянской семьи, Бунин рано начал самостоятельную жизнь; в юношеские годы работал в газетах, канцеляриях, много странствовал. Первым из опубликованных произведений Бунина стало стихотворение «Над могилой С.Я. Надсона» (1887); первый стихотворный сборник вышел в свет в 1891 году в Орле.   В 1909 году избран почётным академиком по разряду изящной словесности Императорской Санкт-Петербургской академии наук. В 1920 году эмигрировал во Францию – умер в 1953 году в  Париже, Франция.