Дорога к иконам рассказ

 

Вот и автобусная остановка «Барана», что находится на пути от районного центра Прейли до села Силаяни.
- Спасибо! - сказал Валерий водителю легковушки, не торопясь выходить из неё, ожидая, пока столб пыли хоть немножко осядет.
С улыбкой продолжил:
- Дальше я пешком.
Сделав глубокий вдох, вышел из машины. Впереди была развилка дорог, а позади столб густой пыли. На полудыхании путник перебежал через дорогу и постарался побыстрее вырваться из этого плена пыли.
- Ничего не поменялась, - подумал Валера. Уж 60 лет прошло, а дорога всё та же – летом пыль, весной и осенью непролазная грязь, а зимой снежные заторы. Он шёл не спеша по большаку, вдоль полей и пролесков, шёл к дому своего детства, который часто ему снился. Шел к дому дорогих ему людей - бабушки с дедушкой. Этот дом много, много лет тому назад построил его прадед. Пройти надо было километра три с гаком. В те давние времена автобусы ходили часто до Силаяни и два раза в день ходил на Резекне через Межагасули. На Резекненском автобусе можно было доехать почти до самого дома, но ведь всегда хотелось побыстрее добраться до любимого места, вот и приходилось шлёпать пешком те самые три с гаком. С каждым шагом в сторону своих родных мест походка Валерия становилась всё легче и легче. Вот и первый поворот дороги, за которым живёт его крёстный папа - дядя Клим и двоюродная сестра Валеры - Леночка с мужем Юрой. Дядя Валеры, будучи очень хорошим сварщиком, в былые времена объездил всю страну, какие только конструкции не сваривал. До армии Валера, желая быть таким же сварщиком, как и крёстный, даже пошёл учиться в РТУ. Крёстный научил Валерку всему необходимому для сварного дела и был доволен результатами своего ученика. Только вот после армии у Валерки поменялись интересы и он решил пойти по стопам своего отца – в милицию. Папа у Валеры был начальником отделения милиции в маленьком, провинциальном городке Ливаны. И стал Валерий инспектором уголовного розыска. Даже поступал в Высшую школу милиции, где ему скромно намекнули, что старшего поколения, желающих получить высшее образование, много, мол, приходи через пару лет. Армейская выправка и дисциплина очень пригодилась молодому офицеру. И закрутилось и завертелось. Бессонные ночи, ненормированные дни, командировки, куча бумаг, жизнь у телетайпа (если кто-то помнит такое оборудование). Лишь по выходным можно было отвести душу на дискотеках, которые проходили при его участии. Валерке нравилось наблюдать со сцены за молодёжью, которая ритмично вытанцовывала «шейк» или в медленном танце уплывал душами в некое блаженство, моля о том, чтобы музыка продолжалась вечно. Жаль вот только, что самому не всегда получалось потанцевать – работа есть работа.
Проходя мимо дома крёстного папы, хотелось завернуть в гости, но Валерий знал, что дядя Клим сегодня на службе в староверском храме, который находился неподалёку от его дома. Тяжело стало дядьке вести службу. Год назад у него отняли одну ногу, но его это не сломило, на костыле он всё равно приходит в молельный дом. Немножко задумавшись о судьбе своего дяди, Валерий не заметил, как оказался возле дома своего дяди Наума, младшего брата отца и дяди Клима.
Наум недавно переехал сюда, оставив родительский дом, в котором прожил всю свою жизнь. Наверно, состарился, поэтому и решил перебраться поближе к брату да и к храму, в котором помогал брату Климу. Наум всю жизнь отработал в колхозе. Умел делать любые работы, не боясь даже самых грязных – и навоз в поля вывозил, и на ассенизаторской машине работал, и пахал, и сеял, управлял комбайном и трактором. Двух детей подняли с женой. Набожная семья, впрочем, как и весь род Валерия. Дочь Наума тоже на службе - причетница. И к Науму зайти не получится. В молельной он. А дорога медленно поднималась в гору. «Золотая гора» - так с детства помнится её название. Мальчуганом Валерка со своими двоюродными братьями и сёстрами, которые были младше его, иногда отпрашивались у бабушки сбегать на большой пруд, чтобы искупаться. Пруд был диковинный, берега были выложены из бетонных плит и дно не было вязким и противным, как на прудках около дома бабушки. Тогда дети не знали, что это пожарный водоём, для них это была просто – большая, хорошая прудка для купания. Солнце было в самом зените. Какое то странное ощущении на душе у Валерия, то ли хотелось искупаться в этом пруду, то ли просто посмотреть на него. Он остановился, некоторое время всматривался туда, где раньше был пруд. Увидев лишь бурьян, что-то сжалось в груди. Он постоял ещё немного и зашагал дальше по пыльному большаку, по которому иногда проезжали местные жители на иномарках, поднимая густые столбы пыли. Вдруг у Валерия засияла детская улыбка во весь рот. В нескольких шагах от него был любимый магазин детства. Сколько раз он бегал сюда за конфетами и … за сигаретами. Дед Максим, который жил с его бабушкой Ксенией, частенько посылал мальчонку за сигаретами и продавцы, зная, чей Валерка - внук, отпускали сигареты малышу. Непутёвый был дед – пьяница. Настоящий дед Валерия – дед Василий в первые дни войны во Псковщине, был убит. До 70-х лет числился в пропавших без вести. Бабушка Ксения всё время искала весточки о нём и нашла. Ездили на могилку всей семьёй. Во время войны бабуля пришла пешком из России в Латвию с двумя детьми на руках – с сыном Димой и дочкой Ниной, мамой Валерия. Здесь и осели. Бабуля работала в колхозе за трудодни, вечерами шила и вязала, чтобы прокормить свою семью. Через времечко вышла замуж за этого непутёвого Максима, от которого родила двух дочерей. Валерка частенько забегал к деду в выделенную для него в доме комнатку с отдельным входом.
Сердце Валерия забилось сильнее. От магазина до дома бабушки Ксени всего двести метров. Вот уже показалось заросшее бурьяном здание из белого силикатного кирпича – сельсовет. Валерий пытался вспомнить фамилию председателя колхоза… вроде Финогеев. Да старость – не радость. А ведь раньше помнил. Через дорогу стоял маленький, пошатнувшийся от времени домик, где Валера провёл свои первые дни после рождения. И столько эмоций и чувственных воспоминаний сразу охватило душу Валерки. Сердце сжалось в груди и так ему захотелось взглянуть в глаза своей милой бабушки, которая его растила, так захотелось ему забраться на русскую печку, которая не раз спасала его после жгучего мороза, посмотреть на тот маленький, маленький телевизор в углу комнаты с круглой печкой, сесть под икону, под ней игрался в детстве. Так ему захотелось… Там давно уже живут чужие люди, которым бабушка продала дом, переехав к своим детям в Прейли.
А вот и кузница деда Луки, вернее – колхозная кузница, где работал дед, вернее – то, что от этого всего осталось – развалины, рухнувшие от времени стены, груды камней, ржавые машины и какие то куски железа. Валерка частенько прибегал сюда посмотреть как работает дед. Это было потрясающее зрелище, когда дед зарывал в красных углях куски железа, потом включал какую-то кнопку и угли разгорались ярким пламенем и дышали жаром. Даже зимой около печи было жарко. Дед ловким движением руки брал железными щипцами раскалённое железо, клал на наковальню и молотком придавал нужную форму податливому от температуры железу. Дед был небольшого роста, впрочем, как и весь род Валерия, но был очень крепок. Про его силу много ходило слухов по деревне. Все уважали Луку Иллинарфовича. Дед был настоящим сыном своего отца – богопослушного и честного человека. И своих детей воспитал в том же духе. Валерий свернул с большака и подошёл к развалинам. С грустью на сердце потрогал остатки стен кузницы. Присел на камушек и память сама закружилась в его душе. Всё его детство здесь, в этих местах. Колхоз имени Суворова. Поля, в которых бабушка дёргала лён и жала рожь, пруды колхозные, в которых замачивали лён, колхозный клуб, куда, будучи уже подростком, бегал на танцы, сосед Дёма, дверь которого на рождество со своей тётушкой Матрёной Валерка подпирал метлой, а потом неделю боялись, что Дёма узнает – кто его подпёр. Факста, с которым Валерка не раз уезжал в поля за зерном или сеном без разрешения бабушки, которая под вечер ждала Валерку с прутом. Попадало… но всё равно умудрялся опять удрать в мастерские, чтобы наврать, что бабушка отпустила. Ах, детство – такое далёкое и такое близкое… Чуть посидев, Валерий тихонько поднялся и, перебирая в голове ещё множество воспоминаний, побрёл по большаку дальше.
- Кажется, в детстве эта дорога была куда короче, - подумал Валерий, подходя к автобусной остановке в Быково. Как часто они с папой по весне или осени буксовали на дорожке, которая ответвлялась от большака к дому в Налобне. Сейчас эта яма была засыпана гравием и не представляла опасности для машин. Вот и узенькая тропинка под огромными липами и мурашки от воспоминаний пробежали по спине. Здесь, когда Валерке было лет 6, на багажнике велосипеда его везла тётушка и, то ли Валерка зацепился ногой о липу, то ли попытался поправить свою попку на железном багажнике, но пятка ноги оказалась в спицах заднего колеса. У торчащей кости пятки висел кусочек кожи. Кричащего от боли Валерку тётушка, бледная от испуга, привезла домой, где бабушка Луша, лучший в мире доктор, приложила кусочек мяса к пятке, сорвала лист столетника и забинтовала рану. Валерий пытался вспомнить – как долго заживала рана? Eму казалось, что через пару недель он уже бегал по двору и играл в прятки.
А вот и последний пригорок перед прямой до дома к дедушке - Модест( Пригорок так и назвали в честь хозяина дома на пригорке). Внизу всегда по обе стороны дороги были поля ржи. Как там цвели васильки!... А песни жаворонка в синем небе до сих пор звенят в голове Валерия. У Модеста, прямо у дороги, были ульи с самыми страшными в мире пчёлами. Редко удавалось пройти, чтобы вокруг не пролетел отряд кусающихся. Воспоминания детского ужаса вновь пробежались холодком по спине. Давно уже нет здесь пчёл. Там, в конце дороги, виднеется островок жизни – родовое гнездо Валерия – Налобня. «Сердце готово выскочить из груди» – это слабое определение для этого мгновения.
Во снах этот дом Валерию приходит не в таком виде. Ещё 45 лет назад этот дом был полон жизни. В нём собирались семь детей бабушки с дедушкой и 12 их внуков и внучек. Во хлеву было несколько коров, бычки, свиньи, овцы, гуси, утки, индюки, куры, собака и коты. Вокруг дома всегда были клумбы с цветами. Угол дома украшал белоснежный красавец жасмин, пьянящий своим ароматом. Таким был дом в снах Валерия. Проходя мимо бани, рядом с которой был огромный камень, на нем после купания ребятня согревалась его теплом, Валерий удивился – чего он стал таким маленьким? Клеть, выстроенная из камня в давние годы, развалилась, открыв вид на сгоревший недавно дом брата деда. Стены дома выцвели, стали какими-то усталыми, словно кричала: «нас забыли», крыльцо совсем развалилось, в крыше зияли дыры от съехавшего с него шифера, которому уже лет сто. На пороге стояла старшая из тётушек Валерия и улыбалась. Но Валерию от этой улыбки стало как-то грустно и нежно-больно. Варвара здесь живёт одна. Всю жизнь прожив в Риге, вернулась в родительский дом. Дверь в сени отворилась со скрипом и в лицо пахнуло знакомым из детства запахом. Потолок стал немножко ниже, отметил про себя Валерий. У плиты стояли два ведра с колодезной водой. Валерий с замиранием сердца отворил дверь в большую комнату, где жили его детские воспоминания тех лет. Справа, как и раньше, у русской печи стояли ухваты, в углу, напротив кресло-качалки деда, стоявшей у печи - телевизор. На стене висели старинные часы с боем, которые так часто не давали спать по ночам. Огромный стол, которому уже лет сто, дубовый шкаф – бабушкино приданное, лишь полку, на которой стояло множество старообрядческих икон, украшала оставшаяся, последняя икона, все остальные дед передал своим детям. На все праздники здесь собирались на богослужение родня и служители храма, которые с большим удовольствием приезжали к деду. Перед глазами Валерия промчалась вся жизнь, которая началась от этих икон, впрочем, как и все жизни его большой семьи.
Мы каждый идём своей дорогой Жизни. У всех они разные. Но все мы ищем дорогу назад, назад туда, откуда мы начали путь. Проснувшись рано утром, Валерий достал телефон и набрал номер такси. Он знал – во сне опять всё будет как в детстве.


21.07.2021.
Валерий Ефремов