Сентинельцы

Довольно много тысяч лет назад,
А коль подробнее, то, может, сорок,
А, может быть, и целых шестьдесят,
Ещё в часы межвидовых разборок

На лодках или, может, по мостам —
Морям, что древней сушей были в прошлом,
Народец негритосов был заброшен
На остров, навсегда оставшись там.

Тот остров, джунглей зеленью покрыт,
Возможно, был вулканом изначально.
Его, когда он снова был открыт,
Назвали Сентинельским англичане.

Его аборигены — дикари,
Они огня ещё не добывают,
Но это люди, что ни говори,
Приматы стрел и лука ведь не знают,

Они же — превосходные стрелки,
Сей навык не отнять у сентинельцев:
Как снайперы с винтовками метки,
Их луки лучше всех иных на свете.

В лесу они — как шустренькие белки,
А, коль точнее, будто обезьяны:
Так ловко с ветки прыгают на ветку,
Качаются на тонких всё лианах,

С лица они на обезьян похожи,
Их пальцы на ступнях — как на ладонях,
Хвосты они имеют, вроде, тоже,
Хотя известно мало посторонним;

Из веток строят хижины иль гнёзда —
Простейшие, как будто бы палатки,
Ведь ночевать там можно и при звёздах:
Где нет зимы — и без жилища сладко!

Про их язык никто из нас не знает,
Да вообще он есть ли, неизвестно:
Порой в сужденьях кто-то допускает,
Что племя это вовсе бессловесно.

И много тысяч лет они так жили —
Здесь было им достаточно еды:
Охотились и в море рыб ловили,
С деревьев рвали сочные плоды;

На пляжах в брачных танцах танцевали
И с моря прогоняли чужаков,
Совокуплялись и детей рожали —
Уклад их жизни был всегда таков...

Они не знали ничего другого,
Не знали водных с острова дорог,
Не верили они, что было Слово
И было это Слово — Слово Бог.

Они-то и сейчас о Том не знают
Да и не смогут никогда узнать —
Они всех чужеземцев убивают
И, видимо, продолжат убивать.

Их стрелы острые накроют градом
Любой приставший катер или плот!
Вы скажете, они — исчадье ада?!
Они — последний сатаны оплот?!

Но есть везде садисты и маньяки,
В любой из ста восьмидесяти стран,
Они похуже сентинельцев всяких,
Любых страшнее диких обезьян!

И нету на Земле, казалось, места,
Куда бы не добрался этот сброд!
Не оттого ль веками сентинельцы
Отважно защищали свой народ?!

Ведь стоило бы миру им открыться —
Он их бы разжевал и проглотил...
Вот не со злости есть мышей куница
Иль, скажем, антилопу крокодил:

Всему живому в мире надобно питаться
И, разумеется, кормить своих детей
И всеми силами возможными спасаться
От смертоносного вторжения людей!

Возможно, это понимают, скажем, йети,
Ведь не идут они с людьми-то на контакт;
Наверняка об этом знают сентинельцы,
И силы высшие, возможно, их простят...