Сон

Мы жили в комнате, похожей на
застывший ливень: серая копна
портьеры падала на благодать
бесчинствующей простыни — кровать.

Колючий свет заледенел в окне,
и тени не дрожат, обои не
трещат — сам быт, не в силах устоять,
твоё присутствие посмел впитать.

И ты застыла, будто бы в ответ
на то, что время оставляет след
скорей за счёт отсутствующих, чем
происходящих в мире перемен.

Ты улеглась. Наверно это знак,
что нужно говорить - сжимать в кулак
гортанный ком и выжимать в слова
о жизни, что поделена на два.

И не до сна, не до прогулок, не
до фильмов о нестиранном белье —
ты улеглась, как гости не лежат,
как не лежат друзья; но как халат,

секунду до завязанный на бант,
и брошенный вслепую  на сервант —
как будто ты сама себя сняла
и обнажила воздух догола.

Ты очень странно смотришь... — «на меня»
хотел сказать, но честно говоря,
такого взгляда не бывает «на»,
а только «в», в само нутро, до дна.

И вижу, ты заметила вполне
на очень даже мрачной глубине,
но выше ватерлинии, укус —
кровоточащий орган — спелый груз.

И мне не стыдно от того, что ты
нащупала во мне свои следы,
но только жалко, что идут года,
а утекает вовсе не вода.

Не каждый день, но часто поутру
Я с беглой скорбью всматриваюсь в ту
стоянку, на которой ты дала
мне больше, чем в ответ взяла.

Конечно, речь, сугубо о словах,
когда они не тают на губах,
как у тебя, а валят изо рта
дырявой кодлой, сбивчиво; когда

как будто задолжал, и кредитор
достал топор и вынес приговор;
когда как вор в пустыне; как никак
не проходящая икота; как

внезапно спрошенный; как лев в мешке;
как посреди Помпеи на горшке —
ни лоска, ни венца над головой —
баран обыкновенный с бородой.

Не каждый день, но около того,
я с оторопью вспоминаю о
том поцелуе в шею, невпопад, —
как пальцем в небо, но заехать в зад —

точнее выразиться я б не смог;
во сне, мне плохо удаётся слог
и всяческие «стройные» дела —
любая мысль искренне крива.

Быть неспособным отвязаться от
минувшего, как жить среди болот,
где будущее, не найдя порог,
ворует нынешнее из-под ног.

И почему я не писал тебе?
Что было то прошло, а если не
проходит, это значит, что
пора сменить болото на плато.

Я не писал тебе, что каждый день
дрель не сверлит, и праведная лень
не крошит мозг, не усыпляет ум
галдёж дорог и шелестящий у

дороги сквер, а так же интернет
всегда при мне — я не писал во след
бессрочному уходу твоему
лишь потому, что брежу, потому

что с лёгкостью могу представить весь
твой мир из солнца, спа, песка, но без
меня; а вот мой мир с тобой
как Вуйчичу подать рукой —

сомнительно. Да и, увы, чудес
для одного и нынешний прогресс
не совершит, пусть даже чудеса
дешевле, чем Христова колбаса.

Известно, что есть множество причин
прожить без слёз, но всё же для мужчин
пустить слезу и от души поныть
как Двадцать Первый век в себе открыть.

И я заплакал, и прилёг с тобой
как вид на площадь после Мировой.
А ты великолепна как Донбасс,
когда его бомбили первый раз.

Штормит и пенится девятый вал
из простыни, подушек, одеял;
затем всё цепенеет — тишина
диктует времени катиться на.