Его эпоха вдруг закрылась!

А время шло неумолимо….
И Джугашвили много лет!
Опять за трубку, клубы дыма
В окне закрыли солнца свет.

Он телом, очень износился.
А годы были не причём
К единовластию стремился
Толкал других, рукой, плечом.

Он не был русским человеком,
Но россиян он понимал.
Благодаря всё картотекам
Их волю страхом зажимал.

И одолели всех бациллы
Парализованы мозги.
И нет такой в природе силы
Избавить их от этой зги.

Найди того, кто не боится.
Боялись все, боялся сам!
Но выжить, каждый ведь стремится
И избежать смертельных драм.

Казалось способ есть, «стучали»!
Но только он не всем помог….
И зря друг друга обличали.
Спрошу кощунствуя, «А Бог!?»

А «не создай себе кумира!»
А заповедь, «не убивай!»
«Кумира» создали полмира….
Команды всюду, «Заряжай!»

Икон не стало, лишь портреты.
Среди евреев, есть грузин.
На всё найдёшь у них ответы
Хотя все лживы, как один.

Не зря тогда крушили храмы.
У стенок ставили попов
Сгоняли люд на пилорамы
И точно в срок барак готов.

Все в разговорах, осторожны.
Боялись ляпнуть, и во сне!
И нарочито все безбожны.
Но как боялись все досье.

Аресты, это просто способ
Рабов бесплатно получить!
Не человек теперь, а особь,
Стал жизнь кошмарную влачить.

И напрягать все силы надо.
И к страхам всем, ещё был страх.
Архипелаг, страшнее ада!
Что звался коротко ГУЛАГ.

Всё было просто гениально!
В труде, стахановский размах.
Но норму сделать, нереально
Остался с пайкой, на бобах.

А завтра сделать невозможно.
Осталось только трупом лечь!
Двадцатый век, представить сложно.
Да не ведут про это речь!

Не так уж страшен был и холод.
Работа грела, словно мех.
А палачом был сильный голод!
Про то, сегодня вспомнить, грех.

Работу каждого, считали.
Работа эта, для своих!
Всех заключённых объедали….
Те морды жрали за двоих.

А может каждому лопату?
И на кирку потом менять.
Гранит долбили б, словно вату
Могли бы нормы выполнять.

Нет, это было невозможно!
Свидетель нужен, как всегда
Чтоб объяснил, ведь понять сложно
Про стройки, были что тогда.

Те, кто считал, довольны были.
Тепло и сытно, и уют!
Их дети это не забыли.
Молчат, закопанные тут.

Детей и внуков, не имели!
И кто же голос вдруг подаст?
У этих; взрослый, каждый в теле.
Тому, кто пикнет, вмиг воздаст.
***
А «вождь» взял пачку документов
Подробно очень изучал.
А в каждом, столько есть моментов
Никто в стране ведь не скучал.

А шли дела заметно хуже
С вооружением, едой
И каждый тянет пояс туже
С доставкой бомбы, тоже сбой.

И самолёты, и ракеты,
А сколько много надо их!
Руководят авторитеты
Чтоб обогнать вот тех, чужих.

Но не хватало денег малость.
В К.Б. все думали всерьёз!
Всё то, что там изобреталось
При испытаньях, ждало слёз.

Себя стремясь обезопасить
Других старались обвинить!
Когда вот тех начнут «колбасить»
То на других успеть свалить.

Где, «взять побольше, кинуть дальше!»
Работу кнут, и страх, вершат!
Успех лишь там, где всё без фальши
А СССР вот тем грешат.

Где страх не затеняет разум,
Всегда, во всём отдача есть!
И не накроется всё тазом
Ведь не позволят ум и честь.
***
Но Сталин в силу страха верил.
И как он мог его не знать!
Он от отца в него уверил
Когда тот бил его и мать.

Теперь, не дрогнувшей рукою
Писал смертельный приговор.
Всё это не было игрою.
За что? Нелепый разговор!

Но вот у «гения» ошибка!
Тюрьма «Матроской тишины»
Была построена так шибко
И контингент есть для вины

Лаврентий Павловичу ясно,
Не будет ей руководить!
И для него теперь опасно.
Его в ней станут изводить.

Почти готова мышеловка
Но только Берия не мышь!
Он проворачивал всё ловко
Везде при этом, гладь и тишь.

В смертельной схватке два грузина!
Точнее, Берия, мингрел!
Умней, способней осетина
И Джугашвили не у дел!

Лежит в гробу, мундир нарядный.
Народ спешит в Колонный зал.
Лицом он в жизни, неприглядный!
Сейчас подправленный лежал.

Загадка в дне рожденья была!
 Да и отцом сплошной туман.
Грузин, как будто выходило.
Мог осетин, что не обман.

Бежал он с каторги, и часто!
Подозревали, был стукач.
Не доказали, ну и баста!
Непревзойдённый был ловкач.

Ни дня он в армии, без званья….
И вот до маршала взлетел!

Потом, что выше пониманья!
Генералиссимус, и как сумел.

Забыты пленных миллионы.
Как раз вот здесь он, чемпион!
И столько ж, ждали похороны….
Но вот свои дождался он.

Народ рыдал, и чуть свихнулся
Друг друга до смерти давил
На что бы, Павлов* улыбнулся.
Он это всё давно открыл!

Он всё с собаками возился
И не один, конечно, год
А доживи б, как удивился
Дрессировали весь народ.

А главный спец был Джугашвили
Достиг не слышаных высот
Потоки лжи и лести лили
Средь человеческих пород

На фото глянул, умиленье
И прочитал его же текст
И никакого в том сомненья
Ну что поделаешь, рефлекс!

Слова и текст о нём сменили
И злоба, ненависть кипят
Его уже в «расход» пустили
Но обвинения летят.

Способность мыслить пропадает
Но вечно то, что затвердил.
Другого знать он не желает
Что в годы те, он проходил.

Народы все так любят сказки.
Но россиянин, чемпион!
Разбогатеть чтоб, без огласки
Хотя Иван, зовётся он.

Подхалимаж, святое дело!
Там, где не надо б, языком….
Писать талантливо, умело.
Вот панегирик, он о том.

«Принял Россию он с сохою
И как успешно он рулил
Оставил с бомбою, такою!
Что уничтожит целый мир.

Не говорил он так, конечно!
Но врут, что Черчилль то сказал.
Но восхищаться будут вечно!
Ведь это спец, и наш; приврал.

И рад обманываться каждый.
Таких не трудно обмануть!
Он сам всегда о том мечтавший
Не понимавший дела суть.

К сохе вот той, коль вспомнить, сами
Они Россию привели
Народ остался весь с усами.
А все надеялись «Дели!»

Конечно, с бомбою сравнили!
Молчат про хлебосольный стол
Чтоб по помойкам не ходили
Главней еда, а не футбол.

*Академик И. П. Павлов
20 07 2021г