Монах и лиса

я будто лиса, в горных лесах,
где чьи-то ручьи, чистые до жути льются.
и я из них пью, меня подкармливает монах,
из крошечного храма, каждое утро.

кормит меня молитвами, мыслями,
выдержками из своих толстых книжек.
промывает в ледяной воде ягоды кислые,
варит варенье из еловых шишек.

а я такая непослушная, хитрая,
кусаю его за старую руку.
стону о том, о чем запретил он,
кидаюсь на все шорохи и звуки.

я все о страсти, той что до онемения,
плечей, ключиц и разума.
он всегда просит для меня благословения,
и говорит очень сложными фразами.

я о поцелуях запрещённых, в укромных местах,
как рвётся на мне шерсть - кашемир.
недоволен был мною монах,
однако кормить, все равно приходил.

он мне про рай, «дитя,
не представляешь какие будешь чувства испытывать там,
не лишай себя, плоцким грехам в пасть падя,
оставь свой путь Богу и мне, нам…»

кинулась, зашипела, глаза мутные,
«не утруждайтесь Батюшка, не читайте мне».
на следующее утро,
пусто в лисье норе.

не откуда брать вдохновение.
разучилась петь, писать, говорить.
стала ждать спасения,
в лице того, кого просила о себе забыть.

от голода высохли лисьи лапы,
в глазах поселилась печаль.
еле еле голосом слабым,
«прости», прозвучало так, будто кто-то разбил хрусталь.

кто-то стучится, это ли не сон,
бьюсь в надежде встретить старого друга, монаха,
передо мной стоит не он, на меня глядит Бог.
душа моя канула вверх, вольная птаха.

ягод и книг изобилие, явилось бликом, будто привиделось чудо,
жадно напала на клубнику,
стыдясь в глаза творцу глянуть, словно Иуда.

говорит, “не бойся меня девочка, пой,
ты просила простить, я прощаю тебя…
настоящий я прихожу когда, крики, боль, вой,
но внутри наконец тишина.”