Яма. гл. 25

25

Вдруг Женька вспыхнула мгновенно:
-- Пошла-ка ты отсюда вон!
Скажу тебе я откровенно,
Ты – дура старая, твой трон:

Приюты ваши Магдалины,
Так – это хуже, чем тюрьма,
В них жизнь – достойная витрины:
Полна разврата и дерьма.

Все слуги ваши, как собаки,
Как падалью – имеют нас,
Отцы, мужья и братья всяки,
Скрывая де;янья от вас,

Владеют нами так, бесплатно,
Заразу подхватив от нас,
Они несут её обратно
И заражают даже вас.

А стражи вашего порядка,
Жестоки, дуры, их разврат:
Живут с мужчинами столь ярко,
Почище нас так во стократ.

И кучера, городовые,
И дворники – всяк их клиент,
Лишь мы одни им «неродные»,
В любой наш жизненный момент.

Тамара прервала тираду:
-- Довольно, Женя, я – сама,
Добавлю ко всему я, кряду,
Ещё порядочно дерьма.

Так неужели, баронесса,
Мы хуже женщин остальных,
Мы до порядочных «по весу»
Не тянем, а судьбой – «больных».

И вы, и мы – плоды природы,
Мужчина нужен нам всегда,
Не только совершать бы роды,
Чтоб длились счастия года.

Но счастьем сыты мы по горло,
И, даже более, чем вы,
Мы не скрываем это, гордо,
Нам платят – это не позорно,
И не боимся мы беды.

Для нас ещё ведь и – работа,
Профессий, навыков других,
Их нет, у нас – одна забота,
Нам содержать себя самих.

А вы – порядочные дамы,
Живя в счастливом, вы, кругу,
Семья, муж, дети – как бы с вами,
Но часто веяте «пургу».

Известно многих, баронесса,
Как Вы, порядочных таких,
Кто ради страсти, интереса
Тайком содержат молодых.

Всё это те, кто все постарше,
Но и среди Вас, молодых,
Любовников имеют также,
Богатых, бедных и иных.

Живут с отцами, сыновьями,
Известно, многие из Вас,
Бывает, даже и с братьями,
Природный наступает час.

Так вот, различье между нами:
Мы – падшие, но не лгуны,
Мораль же Ваша вместе с Вами,
Похоже, тянет Вас в шуты.

Из нас, едва одна из многих
Вершила для себя аборт,
А вы держались нравов строгих,
Не раз впадали в этот спорт. 

Опять же, делая всё тайно,
Боитесь потерять престиж,
Но это всё –  измена явно,
И не рожать, влезая в тишь.

Испортить, не дай бог, фигуру,
Лишиться прежней красоты,
Искали похоти в ту пору,
Разрушить даже все «мосты»:

Беременность, кормленье плода,
Не дай бог, брошены ли Вы,
Судьба для Вас такого рода
Подобна смерти от любви.

Сконфузилась актриса явно,
И быстрым шёпотом рекла:
-- Девица эта, как ни странно,
Нас как бы в пропасть упекла.

Удивлена образованьем,
Умна девица, не скромна;
-- А мне, так помнится преданье,
Мне где-то виделась она.

-- Вы не трудитесь, баронесса,
Здесь память Вашу напрягать,
Я помогу для интереса
Вам нашу встречу воссоздать.

Вы вспомните лишь город Харьков,
В нём – антрепренер Соловей,
И тенор к Вам пытался в альков
Залезть, как будучи – наглей.

-- Скажите, «мамзель» Маргарита,
Как очутилися Вы здесь?
-- Судьбою я была побита,
На этом и рассказ мой весь.

И с нескрываемым цинизмом:
-- За грубость просим извинить;
И с настоящим артистизмом:
-- Должны Вы время оплатить.

Вдогонку Манька всбеленилась,
Швырнула им два золотых:
-- Чтоб на лошадку б пригодилось,
Здесь хватит Вам на четверых.

Актриса встала и сказала,
И со слезами на глазах:
-- Но, уходя от Вас из зала,
Визит наш потерпел здесь крах.

Урок, нам поданный здесь Вами,
Пойдёт теперь на пользу нам,
Оплату проведём мы сами,
Позвольте спеть мне тоже Вам.

Актриса подошла к роялю,
Заветный вдруг запев романс:
«Расстались гордо мы, ни вздохом, ни словами,
Упрёка ревности тебе не подала…
Мы разошлись навек, но если бы с тобою
Я встретиться могла!..
Ах, если б я хоть встретиться могла!

Без слёз, без жалоб, я склонилась пред судьбою…
Не знаю, сделав мне так много в жизни зла,
Любил ли ты меня? Но если бы с тобою
Я встретиться могла!
Ах, если б я хоть встретиться могла!»

Романс тот нежный и столь страстный
Застрял в душе у всех девиц,
Хотя судьба сложилась разной,
Но «слёзы капали из лиц».

Заставил каждую вдруг вспомнить
О первой с нежностью любви,
Сердца и души всех наполнить,
В любви – смешение крови.

О первом позднем их прощаньи,
В объятьях двух сплетённых тел,
О судьбоносном расставаньи…
И, как оставшись не у дел;

Как выброшенная; из жизни,
Попала в сей публичный дом,
Домашней лишена отчизны,
Где над судьбою грянул гром.

Молчание повисло в зале,
А сама(я) дерзкая из них,
То – Женя, встречи их в начале,
Упала на колени в миг.

В ногах артистки зарыдала,
И, что-то тихо прошептав…
В ответ артистка предсказала,
Леченье месяц, два назвав.

-- Нет, нет, лечиться я не буду,
Больными сделать всех хочу;
-- Не надо делать людям худо,
Я очень, милая, прошу!

И сникла Женькина гордыня
Пред мудрой женщиной такой;
И знала, Женя вся остынет
И снова обретёт покой.

Лицом уткнулась Женя в платье,
Вину взвалила на мужчин,
Считала, люди – все, как братья,
И нет к обману всех причин.

Вся сцена ввергла в изумленье
Весь этот дружный коллектив,
Как Женя с ней на удивленье,
Переборола позитив.

Артистка утешала Женю:
-- Вся жизнь трудна и так сложна,
Сестра моя, в тебя я верю,
Ты побороть себя должна.

Бывает в жизни очень трудно,
Проходит время – всё прошло;
Ах, если б знала, как паскудно,
В моей всей жизни зрело зло.

Прошла моря я униженья,
И злости, подлости людей,
Нашла дорогу возрожденья
Чрез очень, очень много дней.
 
Ты верь своей звезде, родная…
Её поцеловала в лоб.
Чаплинский, сцену наблюдая,
Не мог забыть всех тёплых слов.

В словах зажглись лучи надежды,
Они неслись из чудных глаз,
Египетских, зелёных, длинных,
И взором их настолько нежным,
Был чуден образ в этот час.

Рязанов подошёл к Тамаре,
Сказать ей пару тёплых слов:
-- В затеянной, простите, сваре
Позорным был для нас улов.

Я помню Ваши возраженья,
Они – весомы, спору нет,
Блестяще Ваше поведенье,
Вы удивили высший свет..

Примите к Вам расположенье,
И, если помощь Вам нужна,
Вот вам визитка для сближенья,
Коль будет в этом Вам нужда.