Письмо из бутылки

На самом деле, не знаю, как вышло:
оборотами речи взят в оборот.
Там, где свистел, там и был расслышан.
Был бы рот – да пребудет грот.
За ворот слова, да за мысль Перемышль,
за тонну томов щепоть йот.

Речь? Отсосу предлога за ради
из твоей ранки, в себя не дыша.
Но, слышь, я **** и Брик, и Влади
топаньем нашего малыша.
Так до сих пор, как там его, кстати…
Не-слу-чив-ше-во-ше-ся.

Мылом моим устилал Собянин
велотранши к акустьям рек.
А я оставался странным
господом [имярек].

Не помогал ни себе, ни людям,
не раздобыл ни хлебов, ни рыб.
Так и пиши: я какой-то студень
с флейтой промежду глыб.
Глыбы свистят в резонанс с ветрами.
Стало быть, грусть есть погоды сдвиг,
Или, сказать между нами,
пуканье в дождик рыб.

Или еще: испуская счастье
через каньоны маленьких мук,
можем ли мы поварами считаться
и сторониться собственных рук?

Я б не сумел, но за что тут взяться –
я сам себе худрук.

Был бы. Поскольку могу поклясться,
будто я слышу звук
трущихся об русалку скорлупок,
львенка, который спешит глаза
отвести от отца в пользу незабудок,
как в пользу рифмы – я от тебя.

Нет беспримерных любовей больше
и неприметных историй нет.
И я хороню тебя раньше,
чем она отворит туалет.
И я не умру дальше,
чем превращусь в предмет

необходимости воспоминанья,
заезженного на тахте.
И оттого без замиранья
означенного – нигде