фонари на Кировоградской

я живу на Каме.
я сижу доедаю котлету.
вдруг как ползёт
по оконной раме
капля воды
размером с планету.

падает
на
карниз,
плачет,
нервами солируя блюз.
как уже жизнью
сытая
прачка,
что когда-то
не окончила ВУЗ.

в небе держится подбитая чайка.
подоконник держит подпитый коньяк.
если я честен,
то не случайно
старый цыган выкрал коня.

если я груб,
то признайся.
если я чёрств,
то уйди.
даже фен подаренный Дайсон
вряд ли поможет в любви.

фонари на Кировоградской
в полночь не зря выключают.
чтоб такие, как я,
сидящие в маске
слёзно по былому скучали.

у меня все отлично.
у меня двенадцать ещё сигарет.
полбутылки водки Столичной,
и в другой комнате
засыпающий шкет.

нестиранное полгода никем одеяло.
немытая с пятницы той посуда.
но меня греет
подаренный маме
в детстве когда-то рисунок.

я смотрю на него и плачу.
дом, забор, мать и отец.
ведь могло всё быть
абсолютно иначе,
если б я был молодец.

если б я сам всё не разрушил.
не надеясь на вовремя
вырубленные фонари.
не кричал в теле ужасного мужа:
«быстро мне кофе свари».

если бы все заметки в айфоне
со стихами моими пересчитать -
обмельчало тогда
Балтийское море,
кутюрье
утонул бы
в вещах.

а прораб погиб бы под брусом,
эйчиар  -
от количества резюме.
лучшее в Вене кафе - от укусов
жадных крема-брюле.

пчёлки рабочие потеряли бы улей,
Лиза Алерт -
последний бы след.
пятое авеню заполонила бы буря
еле ходящих
викторианских карет.

самая быстрая в океане акула
не смогла бы догнать пескаря.
твёрдо сидящий
упал бы со стула,
а Мистраль - погнул якоря.

впрочем,
что толку от счёта,
мне бы счёт предъявили сперва.
У художника как
из-за икоты
клякса является из под пера.

я бы хотел
чтоб фонарями этими
освещён был
человеческий род.
сыт моими котлетами
каждый нечеловеческий рот.

ну а ты, одна, любимая до сих пор,
зла не таи,
но не возвращайся.
я,
как утка,
расстрелянная в упор
из гладкоствольного и без шанса. 

докурю и спущусь в ларёк,
по ступенькам да в тапках.
посмотреть
как мимо пройдёт
псина, еле погавках.

и в ней я узнаю всю суть.
задохнусь
прикосновением
ветра.
как пролитая
от неаккуратности ртуть,
скрывшаяся в изъянах паркета. 

фонари не зажгутся до завтра.
значит мне до завтра гореть.
как туристу,
закончил что завтрак
сутки подниматься к горе.

как охраннику в ночную смену.
как солдату, зашедшему только в наряд.
и устало идущему
на рынок нацмену
ни
свет
ни
заря.

я устал.
это обстоятельство давит.
больше не в силах терпеть
мелочность
окружающих
зданий,
мелочность мыслей в себе.

я устал. и в качестве извинений
я и вам
не буду впредь
докучать.
каждому
положено
время,
и момент, чтоб замолчать.