Леший

Меня тошнит, я выблевала ската,
Я выблевала молнию и гром.
Я вроде бы сделала все, как надо -
Но чувствую тягостный перелом.

Меня рвёт напряжением и застоем,
Тигрицами и твоим чертовым пляжем,
Чертовым морем: живое, сука, живое,
Лярвой залез и гоняет, мажет.

У меня внутри чёрная рвота.
Её не убить смертью, не выудить «на живца» -
Я изменила себя на что-то,
Чтобы спрятаться собственного лица.

Через поры болото меня питало,
Леший грязной рукою мне кожу снял,
Шептал мне: «Живое, моя живая!»,
Комплиментарно башкой кивал.

А я плакала - солнечная и светлая,
Улыбалась - совсем не китайщиной,
А горным рассветом,
По-настоящему.

А я лапою била, куницей пузатенькой
Была, лизала каждый сапожок втайне.
Ну давай, сделай меня дохлятинкой,
Вспори меня и верни моей маме.

Суккуб, сука, Скуби-ду-отшельник,
Надевай свои лучшие труселя,
Чтобы трахать безжизненнейший валежник,
Который не оживит тебя.

Сыграл на моих бело-чёрных -
Полосах, клавишах, кожах.
От меня воняло молоком топленым,
Как от преданной коровьей рожи.

Меня рвёт кольцами обручальными,
Кишки захватывая влёт.
Леший отделался минимальными,
Но скоро настанет его черёд.

Я проблююсь и наемся мха,
Вотру в свои ногти лебяжьи смерти -
И Лешему будет его игра,
Фламинго в царском моем крокете.