1021. Смерть в Венеции

…Отъезжающий смотрел на все это прощальным взором, и сердце его разрывалось. Даже самый воздух города, тронутый легким тленом болот и морской тины, – этот воздух он вбирал теперь в себя с жадной болью и бережной нежностью.
Уезжать – немыслимо, возвращаться – тем паче.
  Томас Манн, «Смерть в Венеции»

***

Под сенью мраморных балконов,
фасадов и гранитных львов,
колонн готических, грифонов –
убранства мавританских снов

хранится тайна авантюры,
смятения сумрачных тонов
любви последней, – трубадуры
о ней поют у стен дворцов.

Гитара, мандолина, скрипка,
гармонь… во всем переполох:
козлобородый черт улыбкой
тьму в души сеет, – сам иссох

в кривлянье, лепете, истоме
истаял шкипер, дом грехов
свой породив еще в Содоме –
оттанцевал и был таков.

Гондолы, словно катафалки,
кружатся в плеске мерных волн,
нос с позолоченной русалкой
направив в сторону, где звон

рассеивает дым Сан-Марко
над сонмом странных похорон
с литанией, загробным ларго –
лагуны смрадный феромон

довлеет над ажурным храмом,
над пеклом площади. Смешон
влюбленный франт, кой фимиамам
нечистым вверился, и стон

из чрева плотского Венеции,
многоголосный что канон,
по лавкам с запахами специй
вдруг разнесется. Здесь флакон

греховно-дьявольской коллекции
перевернется, вылив сон
на рябь свинцовую Венеции
холерой смерти. Пусть Харон

в гондоле вслед за страстотерпцами
плывет, сбирая легион
кокетки, льстивицы Венеции,
занявшей любострастия трон.


25 июня 2021 года