Таланту Бунина. Бывают же такие женщины! Антигона!

     Он … даже приостановился от отрадного удивления:
кресло с полным, бледным, голубоглазым его дядей- генералом
ровно катила навстречу к нему высокая, статная красавица - восхищение(!) -
в сером холстинковом платье, в белом переднике и белой косынке дорогой, 
с большими серыми глазами, вся сияющая молодостью, крепостью, чистотой,
блеском холёных рук, матовой белизной лица красоты необыкновенной.
    Целуя руку дяди, он успел взглянуть, как мог, 
на необыкновенную стройность её платья, ног. 
  «Бывают же такие женщины!
И что можно отдать за любовь такой женщины!
И как же это при такой красоте – ах(!) -
катать стариков и старух в креслах на колёсиках!»
   И в голову шли нелепые мысли, которые шли случайно ли (?) – едва (!):
вот взять и остаться тут на месяц, на два,
втайне от всех войти с ней в дружбу, в близость, вызвать её любовь,
потом сказать: будьте моей женой, я весь и навеки ваш,
и повторять это ей  вновь и вновь!
    Остаться тут под каким-нибудь предлогом, разумеется, можно.
Начать незаметно ухаживать, прикинуться безумно влюбленным - возможно...
Но добьёшься ли чего-нибудь? А если и добьёшься, что дальше?
Как развязаться с этой историей? Правда, что ли, жениться? А дальше?»
    Ночью осторожно и старательно пели в парке соловьи, им было не до сна,
входила в открытые окна спальни свежесть воздуха, росы и политых на клумбах цветов,
холодило постельное белье голландского полотна…
   И он точно заболел сразу её ночной близостью вот тут, за стеною,
и её недоступностью ночною.  
Он долго не спал, проснулся поздно
и тотчас опять почувствовал, мысленно увидал, представил себе -
её ночную прозрачную сорочку, босые ноги в туфлях...
Он чувствами был на небе.
   Хоть бы просто так увидать её, поболтать с ней... узнать,  пусть даже ночью во тьме -
какой у ней голос, какой характер, глупа ли она или, напротив, очень себе на уме,
скромно ведёт свою роль до какой-нибудь благоприятной поры. Это во-первых!
Во-вторых, вероятно, очень блюдущая себя и знающая себе цену стерва.
И скорее всего глупа...
Но до чего хороша!
И опять ночевать рядом с ней! 
Как выдержит такое  душа?!
    Он встал, отворил стеклянную дверь на каменные ступени в парк,
услыхал щёлканье соловьёв за его шумом,
но тут так понесло прохладным ветром по каким-то молодым деревьям влево,
что он вскочил в комнату с закрытым окном.
Комната потемнела, ветер летел по этим деревьям, пригнув их свежую зелень не зря -
стёкла двери и окон заискрились острыми брызгами мелкого дождя.
- Я слышал вас нынче ночью. Ваша комната, оказывается, рядом с моей!
   Она безразлично засмеялась:
И я вас слышала. Нехорошо подслушивать и подсматривать даже спасаясь от дождей.
- Как вы непозволительно красивы! - сказал он тотчас,
в упор рассматривая серую пестроту её глаз,
матовую белизну её лица и лоск тёмных волос под белой косынкой, прекрасной и в этот раз.
- Вы находите? И хотите не позволить мне быть такой?
- Да. Одни ваши руки могут с ума свести... Отнять покой!
И он с веселой дерзостью схватил её правую руку своей левой рукой.
Она, стоя к полкам спиной,
Взглянула через его плечо в гостиную и не отняла руки,
глядя на него со странной усмешкой,
точно чего-то ожидая с интересом, но не от скуки:
ну, а дальше что? Продолжите объятий страницу?
Он, не выпуская её руки, крепко сжал её, оттягивая книзу, правой рукой охватил её поясницу.
   Она опять взглянула через его плечо и слегка откинула голову,
как бы защищая лицо от поцелуя,
но прижалась к нему выгнутым станом - не губами, а телом прикасаясь-целуя.
   Он, с трудом переводя дыхание, потянулся к её полураскрытым губам
и подвинул её к дивану сам.
Она, нахмурясь, закачала головой, шепча:
«Нет, нет, нельзя, лёжа мы ничего не увидим и не услышим - близки все дороги…»
и с потускневшими глазами медленно раздвинула ноги...
Через минуту он упал -
лицом к её плечу, о чём мечтал.
    Она ещё постояла, стиснув зубы, потом тихо освободилась от него
и стройно пошла по гостиной, громко и безразлично говоря под шум дождя:
О, какой дождь! А наверху все окна открыты.  Я вернусь чуть погодя.
    На следующее утро она постучалась к студенту и сунула ему записочку:
«Всё пропало, я уезжаю. Собралась мигом,
потому что старуха увидала возле кровати ваши туфли. Не поминайте лихом». 
    В три часа Антигону увезли на тройке на станцию. 
Она помахала ему из коляски перчаткой в своей белоснежной руке,
сидя уже не в косынке, а в хорошенькой шляпке.
______
И.А. Бунин. Антигона (отрывок).
  …вдруг даже приостановился от отрадного удивления: кресло с полным, бледным, голубоглазым генералом ровно катила навстречу к нему высокая, статная красавица в сером холстинковом платье, в белом переднике и белой косынке, с большими серыми глазами, вся сияющая молодостью, крепостью, чистотой, блеском холеных рук, матовой белизной лица. Целуя руку дяди, он успел взглянуть на необыкновенную стройность ее платья, ног. 
  «Бывают же такие женщины! И что можно отдать за любовь такой женщины! И как же это при такой красоте катать стариков и старух в креслах на колесиках!»
   И в голову шли нелепые мысли: вот взять и остаться тут на месяц, на два, втайне от всех войти с ней в дружбу, в близость, вызвать ее любовь, потом сказать: будьте моей женой, я весь и навеки ваш...
    Остаться тут под каким-нибудь предлогом, разумеется, можно... можно начать незаметно ухаживать, прикинуться безумно влюбленным... Но добьешься ли чего-нибудь? А если и добьешься, что дальше? Как развязаться с этой историей? Правда, что ли, жениться?»
    Ночью осторожно и старательно пели в парке соловьи, входила в открытые окна спальни свежесть воздуха, росы и политых на клумбах цветов, холодило постельное белье голландского полотна.
   И он точно заболел сразу ее ночной близостью вот тут, за стеною, и ее недоступностью.  Он долго не спал, проснулся поздно и тотчас опять почувствовал, мысленно увидал, представил себе ее ночную прозрачную сорочку, босые ноги в туфлях...
   Хоть бы просто так увидать ее, поболтать с ней... узнать, какой у ней голос, какой характер, глупа ли она или, напротив, очень себе на уме, скромно ведет свою роль до какой-нибудь благоприятной поры. Вероятно, очень блюдущая себя и знающая себе цену стерва. И скорее всего глупа... Но до чего хороша! И опять ночевать рядом с ней! 
    Он встал, отворил стеклянную дверь на каменные ступени в парк, услыхал щелканье соловьев за его шумом, но тут так понесло прохладным ветром по каким-то молодым деревьям влево, что он вскочил в комнату. Комната потемнела, ветер летел по этим деревьям, пригнув их свежую зелень, и стекла двери и окон заискрились острыми брызгами мелкого дождя.
— Я слышал вас нынче ночью. Ваша комната, оказывается, рядом с моей.Она безразлично засмеялась:— И я вас слышала. Нехорошо подслушивать и подсматривать.— Как вы непозволительно красивы! — сказал он, в упор рассматривая серую пестроту ее глаз, матовую белизну ее лица и лоск темных волос под белой косынкой.— Вы находите? И хотите не позволить мне быть такой?— Да. Одни ваши руки могут с ума свести...И он с веселой дерзостью схватил левой рукой ее правую руку. Она, стоя спиной к полкам, взглянула через его плечо в гостиную и не отняла руки, глядя на него со странной усмешкой, точно ожидая: ну, а дальше что? Он, не выпуская ее руки, крепко сжал ее, оттягивая книзу, правой рукой охватил ее поясницу. Она опять взглянула через его плечо и слегка откинула голову, как бы защищая лицо от поцелуя, но прижалась к нему выгнутым станом. Он, с трудом переводя дыхание, потянулся к ее полураскрытым губам и двинул ее к дивану. Она, нахмурясь, закачала головой, шепча: «Нет, нет, нельзя, лежа мы ничего не увидим и не услышим...» — и с потускневшими глазами медленно раздвинула ноги... Через минуту он упал лицом к ее плечу. Она еще постояла, стиснув зубы, потом тихо освободилась от него и стройно пошла по гостиной, громко и безразлично говоря под шум дождя:— О, какой дождь! А наверху все окна открыты...
   Потом она постучалась к студенту и сунула ему записочку: «Все пропало, я уезжаю. Старуха увидала возле кровати ваши туфли. Не поминайте лихом». …
     В три часа Антигону увезли на тройке на станцию. 
Она помахала ему из коляски перчаткой, сидя уже не в косынке, а в хорошенькой шляпке.

/2 октября 1940./

______
Антигона - дочь слепого фиванского царя Эдипа, добровольно последовавшая за ним в изгнание и не разлучавшаяся с ним до дня его смерти. Образ её, воплощённый в трагедиях Софокла (ок. 496- ок. 406 до н. э.) «Эдип в Колоне» и «Антигона» - олицетворение трогательной дочерней любви, долга и мужества. Имя нарицательное для самоотверженной