Битва за Крым. Рота Фильченкова

А ну стройся, приказ
вещмешок на плечо
набекрень бескозырку и ходу
они шли с кораблей
двое суток ещё
их качало в плохую погоду
А на пирсе потом
Кагарлицкий - майор
-Значит так, батальон,
вы- пехота
Нету больше людей
Мы поставим заслон
Город им не сдадим ни на йоту
Немец близко уже
его держат пока
Вот такая вот в общем полундра
Мы поможем держать
поддадим огонька
в Дуванкой подойдем
завтра утром
Севастополь и в нём
Мы по улицам шли
сапогами гремя по бульварам
а потом по шоссе
на высоты потом
окопались на линиях старых
Фильченков комиссар
Бабушкин лейтенант
у землянки сидели курили -
в отходящих частях
потрепало солдат,
и о том и о сем говорили
Немец прёт при параде
и в наглую прёт
и морально солдата ломает
он надеется с ходу
высоты возьмёт
время их хорошо подгоняет
А расклад был простой
взять ему высоту
ну а дальше шоссе
прямо в город
их нельзя пропускать
раздолбать прямо тут-
лейтенант был так зол
и так молод
В полдень немец попер
перед этим долбил
артиллерией нас накрывая
Цибулько нежно так пулемёт положил:
ну давай, друг, мы им наваляем
Они вот они! В серо- зелёном идут
цепи шли рукава закатавши
ошалелые все, им плевать что убьют
перешагивают своих павших
Цибулько застрочил,
застрочил Щербаков
диски ставить едва успевают
немцы лезут в упор
тут Ура клич забил,
поднялись все кто встретить желает
Командир ранен сильно
был в этом бою
Фильченков стал командовать ротой
всех повыбило здесь
командир на краю
но держалась морская пехота
Батальона не стало, лишь рота теперь
высоту трое суток держала
день и ночь немцы лезли
озлоблен как зверь
каждый фриц - так им рота мешала
К ним резервы к исходу четвертого дня подошли
авиация била фугасом
а у нас нет резерва, соседи вдали
но отступишь - прорвутся ведь сразу
все на гребне погибли от бомб
и штыков
Фильченков доложил командиру -
Кагарлицкий лежал, он ведь друга без слов
понимал
говорить нету силы
Он сказал ему: Надо отбить высоту.
Надо Коля, иначе всем крышка
Лобовою атакой не взять будет тут
надо в ночь, когда будет затишье
И пошли по тылам
по скале прямо вверх
кортик в зубы, гранаты за пояс
в блиндажи к немцам спрыгнула
черная смерть
- Нате, гады, кровью умойтесь!
Кто-то сразу убит, кто-то просто бежал
по дороге оружие теряя
Фильченков в глаз всадил часовому кинжал
две гранаты в КП, дело знает!
Утром чистили всё, проверяли припас
заодно и варили всем кашу
Фильченков к командиру пришёл
в этот час
доложить: высота снова наша!
Кагарлицкий лежал
был он бледный как мел
в медсанбат наотрез отказался
много крови терял но держаться
умел
был в сознании пока
и держался
- Коля, танки с Бахчисарая идут
и пойдут через нас на дорогу
та что под высотой
вот по ней и пойдут...
а подмога, не будет подмоги...
Нет резерва совсем
просто некого слать
и за нами нету заслона
Танки будут под утро
ты должен понять
пропустить - значит сдать оборону
Это ведь Севастополь тогда
немцам сдать
На пути только мы, понимаешь?
Тебе надо любой их ценой задержать
Ну да лучше меня ты всё знаешь
Та дорога что рядом идёт с высотой
на шоссе там выходит за кручей
насыпь слева и справа
на насыпи той
есть окопы,
займешь, ты везучий!
Слишком мало от роты осталось людей
Дам тебе четверых
кого скажешь
Закрепитесь и ждите
нежданных гостей
Кость им в горле позиции наши
Он вернулся построил всех
на высоте
перед ними все друзья боевые
было их всего десять
матросы все те
были все кто остался живые
Он сказал: Немцы завтра пойдут на прорыв
будет много их, много пехоты
и прикроются танками
после затих: мало нас
кто остался от роты...
Те кого назову
те со мною пойдут
мы внизу остановим их танки
остальные на гребне останутся тут
здесь пехоту загоним мы в банку
Красносельский Иван и Данил Одинцов
Юра Паршин, Цибулько Василий
запасите гранат и бутылок,
без слов
те уж знали, всё быстро решили
У дороги на насыпи сделав блиндаж
натаскав на накаты землицу
уложив в погребок все гранаты сейчас
Одинцов вдруг спросил про столицу
Шёл ноябрь, то были суровые дни
немец рвался к Москве озверело
Объяснил он ребятам что мы не одни
немца бьёт вся страна
бьёт умело
А под утро увидели танки они
шли колонны на них по дороге
Слышь, Василь, по щелям бей
гони их гони
под бутылки -
ком. роты был строгий
Восемь танков с пехотой полезли
наверх
головной был почти у окопа
очередь прямо в щель
в танке дёрнуло всех
их водитель убит
- так их хлопать!
Красносельский в бочину бутылку ему
на моторные люки осколки
Загорелся костром а пехота в дыму
обходила
да только не долго
их гранатами бил Фильченков, Одинцов
на двоих их полезло полсотни
слишком много!
не хватит! - горело лицо -
Спокойно, Данила! Спокойно!
С высоты по ним вдарил
ручной пулемет
Эх, братва, молодцы, отсекают
немцы больше не лезли как черти вперёд
Здесь им всем не пройти, уже знают
Танки лезли, им в щели садил Цибулько
Красносельский и Паршин сжигали
и четыре горят, ещё три Фильченков
с Красносельским сожгли - наверстали
Немцы танки подали назад
отходя
им гранаты во след полетели
Красносельский белел,
- Зацепило тебя?
-Над коленом навылет.
Смотрели
Затянули бинтом. Утомленно легли
хоть часок а поспать бы матросам
Фильченков посмотрел
тихо было вдали
Он присел, закурил папиросу
Он смотрел на ребят. Кто кем был
до войны
Паршин делал детишкам игрушки
Он раскрашивал их. В цвет цветов и весны
Погремушки, свистульки, зверушки
Цибулько тракторист
с Николаева сам
рядом с морем он рос как обычно
жилист был с измальства не по детским годам
пулемёт не бросал
бил отлично
Красносельский Иван он помор,
богатырь
Сплавщик он, бревна с детства ворочал
он и в деле любом самый стойкий
как штырь
неустанно в боях дни и ночи
Докурил папиросу и сам задремал
Одинцов подскочил
- танки вижу!
Их пятнадцать идёт. А пехота не в счёт
По три каждому, я не обижу!
Плохо то что дорогу не загородил
ни один из подбитых ни встали
снова лезут на насыпь
Василь застрочил
в смотровую щель точно
звон стали
Он водителя первого сразу убил
занесло танк на танк
что шёл рядом
Две сцепило машины и монстр всё давил
Он утюжил окоп
вот ведь гады!
Цибулько ещё жив и гранаты метнул
перервал траки им
ранен взрывом
Одинцов их бутылкой зажёг
развернул
Всё тряслось от накрывших разрывов
Фильченков за дорогой следил
знал сюда
танки рвутся
и точно: четвертый
проскочил мимо насыпи
вот же беда, он метнулся туда
калач тёртый
Он две связки метнул
накренилась она
Другой танк вдарил Паршин подрывом
Немцы били по насыпи
осколков волна
Цибулько замела -
ранен взрывом
Он пытается встать
удержать пулемёт
но не может, не чувствует ноги
Фильченков подскочил
Ты же ранен в живот!
Полежи ка пока, я к дороге!
Там уж выехал танк
он гранаты метнул
ходовую взорвал
у машины
А другой уж на насыпь заполз
рубанул
Красносельский лежал
весь в кровине
Вдруг очнулся и встал
и хромая, кровя
он пошёл под огонь пулемёта
изрешеченный он
все ж успел дать себя,
лечь под трак гусеничного хода
и гранаты взорвать
повредить этот танк
уже восемь машин их горело
из пятнадцати
да это так, все вот так
семь машин отошли, пока целы
К Фильченкову теперь
подошёл Одинцов
Паршин тоже. Они ещё рядом
На троих лишь три связки -
делились без слов
промахнуться нельзя,
точно надо.
Он хотел им сказать-
ничего не успел
Снова танки полезли на насыпь
головной на дороге уже
проглядел
Фильченков побежал к нему сразу
- Не пройдешь!
 и расстрелянный с танка в упор
положил он под траки гранаты
Танк взорвался и встал.
Вот такой разговор
Он погиб но ведь так было надо!
Потрясенные Паршин и Одинцов
посмотрели, обнялись и встали
Не скрываясь. В тельняшках
к дороге лицом
и два танка с собой подорвали
И затишье. Другие машины свернув
отошли.
Их потери слишком большие
тут матросы встают прямо из под земли
Не берут их ни пули ни взрывы
Не полез больше немец на танках
не стал
прорываться. Остановили
Лишь Цибулько без памяти в крови лежал
подкрепления пришли, не забыли
Его подняли он и очнулся тогда
и спосили: матрос или кто ты?
Он ответил: Матрос. Я матрос это да, но пехота.
Морская пехота
-Вы держите как мы Севастополь и Крым
никогда не сдавайте ни пяди
-Будь спокоен братушка, мы их победим
и пройдем на победном параде
***