Ицхак и Ривка сегодня

Ицхак и Ривка, 5727
Опубликовано 12.10.2018 автором Шломо
сБп

Глава 1.
Фон происходящего: Город Энск, малоэтажный и широко раскинувшийся на сибирских просторах. Зима. Редкие холода, температура -34. Идет снег. Транспорт ходит редко. Народ старается не выходить из помещений без лишней надобности.

Место действия: автобус.

- Граждане, приготовьте билеты на проверку! – замерзшими губами произнес контролер, едва ввалившись в теплый ЛАЗ. Молоденькая девушка, одетая в легкую не по погоде курточку, вздрогнула и начала беспокойно озираться. Её беспокойство не ускользнуло от опытного взгляда контролера, но он, зная что жертва никуда от него не денется, не спеша проверяет билеты у остальных пассажиров. Чем ближе он подбирается к жертве, тем большая беспомощность проявляется на ее полудетском лице.

- Гражданочка, ваш билет!

- Ннннету у меня… Забыла деньги дома…

- Ага, заяц?! Плати штраф.

- Дяденька, ну нету со мной денег…

- Как же ты будешь платить штраф?!!! Давай паспорт!

- Дяденька, мне только 15 лет, нету у меня паспорта…

- Тааак… А без билета ехать нельзя. Или плати штраф, или я тебя высажу прямо здесь, между остановками.

Сидящий недалеко парень пытается урезонить контролера:

- Товаарищ, она же так замерзнет! Смотрите, как девочка одета легко!

- Пассажир, я при исполнении! Не вмешивайтесь не в свое дело.

- Почему же «не в свое»? Может быть, оно именно мое?

- Ах так! Может, вы готовы заплатить за нее штраф? – с насмешкой спрашивает контролер.

- Почему нет? Готов! Сколько?

- 5 рублей! – с нарастающим презрением продолжает хищник, наблюдая за смущением на лице парня.

- У меня есть только 3 рубля 80 коп…

Парень обращается к пассажирам:

- Товарищи, давайте соберем недостающие рупь 20!

Пассажиры делают вид, что не слышат. Их это не касается. Подумаешь, зайца поймали!..

Контролер открыто торжествует.

- Водитель, остановите автобус! Я ссажу зайца.

Водитель послушно останавливает машину и оборачивается посмотреть на происходящее. Поняв ситуацию, он тоже пытается воздействовать на контролера, но тот пресекает его одной ехидной репликой: «Кто ее впустил без билета, а, водитель-билетёр? Подать на тебя жалобу?». Водитель, сплюнув со злости, возвращается за руль и умолкает…

Только тут девушка понимает, что ее сейчас высадят из теплого автобуса на мороз, далеко от остановок транспорта, и шансов, что ее подберет другой автобус и впустит без билета, просто нет… Ужас нападает на нее, парализуя даже возможность заплакать… Дверь открывается и контролер произносит не терпящим возражения тоном: «Выходите!». Ошеломленная, она не двигается с места.

- Паапрашу вас! Вы всех задерживаете! Выйти из машины НЕМЕДЛЕННО!

В полной прострации она бредет из тепла в мороз и метель… Что теперь бууудееет…

Автобус трогает с места и она остается одна… Начинает смеркаться.

За ее спиной раздается веселый голос: «Ну, 3 р.80 коп. у нас таки есть! Куда вам ехать?»

Она удивленно оборачивается и видит своего неудачливого защитника из автобуса.

- Вам разве надо было здесь выходить?!

Тот улыбается:

- Не мог же я вас так оставить! Замерзнете насмерть.

Он оглядывается.

- Высадили-то нас на остановке, но она в чистом поле. Жилья не видно нигде… Ладно, не пропадем! Я вас доставлю домой. Куда?

- Нужно ждать следующий № Х… Туда ничего больше не ходит… Пока придёт… Брррр! Уже хооолоднооо…

-Мдааа… Замерзнете так…

Недолго думая, он расстегивает широкий полушубок: «Давайте, ныряйте быстрее, вместе теплее!».

Поколебавшись и всмотревшись в лицо спасителя, и не увидев подвоха или ловушки, она ныряет под полушубок и вынужденно прижимается к нему. Он непринужденно запахивает полы. Какое-то время он молчит, чтобы дать ей время прийти в себя и справиться с шоком.

- Давайте найдем укрытие от ветра и снега – говорит он – и чтобы возле остановки.

Она молча кивает, не зная как переварить все это.

Глава 2.

Группа голых кустов немного прикрыла их от снега и ветра. Пройти эти 20 метров в 4 ноги было непросто, но справились. Ощущая ее смятение, он продолжал хранить молчание.

Она пыталась навести порядок в голове и сердце.

Первый раз в жизни она так близко от мужчины. Папа и дед не в счет, старшего брата у нее не было. Впрочем, и младшего брата не было тоже, как и сестер.

Единственный ребенок в семье.

В семье? Родители были заняты каждый собой и жили как собака с кошкой. Мать изменяла отцу почти в открытую и делилась с дочкой впечатлениями как с подружкой, полностью игнорируя то, что дочери омерзительны все эти разговоры.

Нет, она имела представление об отношениях мужчины и женщины не только от матери. Ее одноклассницы были старше ее на полгода-год и вовсю «крутили любовь» с мальчиками. Мать беспокоилась, что у нее до сих пор нет мальчика, и подталкивала дочь принять ухажёра. Но из книг у нее были два образа мужчины, которые ее интересовали и волновали: могучий рыцарь в черной броне верхом на таком же могучем вороном коне, и принц в белой легкой накидке с тончайшей короной на голове верхом на белом тонконогом арабском скакуне. Часто эти образы сливались в один, от которого веяло нежностью, силой и надежностью.

А эти «мальчики», которые «ухаживали» за ней, только что и хотели пощупать ее в темном подъезде и залезть под юбку, для начала… От них веяло чем-то другим, мышино-крысиным, и она с брезгливостью отгоняла их от себя.

Редкие подружки, с которыми она делилась мыслями и мечтами, смеялись над ней говоря, что таких мужчин не бывает в жизни, они есть только в книгах, и она так и умрет старой целкой. Она не поверила им, но сомнение было посеяно. И она замолчала, не говорила ничего никому, включая мать. Та с ее сексуальной озабоченностью все равно не поняла бы ничего.

Но от ее спасителя веяло чем-то знакомым, как от рыцаря из книжных ее образов, и это путало ее мысли. Это живой человек, но как в книгах! Как в ее мечтах! Может ли такое быть?! В полной путанице она прикоснулась в его груди. Панциря там не было, но – рыцарь был! Он уловил ее жест, но понял его по-своему и отстранился, насколько позволял полушубок.

Теперь ее мысли приняли другое, пугающее, направление. Она слышала от подруг, что все мужчины, оказавшие женщине заметную услугу, требуют награду натурой. А вдруг этот потребует? Прямо сейчас?! Ведь она в его руках и он ее таки спас… Ужас… Но он стоял недвижимо как горячая скала, и возле него было уютно и покойно. Даже охватывающие ее руки просто поддерживали полушубок, и в этом не было абсолютно ничего от объятия…

Она успокоилась. И в сердце начала подниматься легкая обида: она же женщина, красивая. Почему он так равнодушен? Совсем камень…

Ааа, он наверно женат. Такой рыцарь должен быть верным мужем!

Она подняла на него глаза.

- Мне совсем не холодно сейчас.

- Выпустить вас?

- Нет, боюсь быстро замерзнуть в куртке. И где это автобус запропастился…

Он улыбнулся.

– Это может занять еще немало времени.

- А меня зовут Маша.

- А меня Миша.

Они засмеялись этому созвучию.

- А сколько вам лет?

- 30.

- О! Вы уже старый… А мне скоро 16. Вы женаты?

Он слегка поморщился. У него не было никого желания поддерживать беседу не о чем. Он лишь хотел доставить девочку домой и заняться своими делами. Но разговор начал принимать занятный оборот.

- Нет, не женат.

- Почему? В вашем-то возрасте!

Он рассеянно посмотрел на нее взвешивая, имеет ли смысл говорить с ней всерьез или отшутиться. Хулиганская искра вспыхнула в голове.

- Еврейку походящую я не нашел, а на гойке жениться не хочу.

- Вы еврей?

- Да.

- И я еврейка!

Он остолбенел. Что здесь происходит, черт побери?!

- Хм, я думал, вы русская.

- Почему?

- Маша это русское имя.

- Нееет, я на самом деле Малка. Но Маша такое нежное…Так меня папа называет. А вы Миша или?

- Я Михаэль.

Он внимательно посмотрел на нее, в первый раз не как на девочку в беде, а как на возможную подругу жизни. Дурак, она же ребенок. На 15 лет тебя младше. Он засмеялся. Она подняла брови:

- Я сказала глупость?

- Нет, все в порядке. Это я своим мыслям.

И снова молчание, каждый о своем, но и о соседе.

- Он таки рыцарь, и не женат! Почему же он ко мне равнодушен?

- Болван. Ей же еще даже не 16. Ты готов ждать пока ей будет 18? А эти 2 года что? Да и зачем этому бутону взрослый мужчина?

 



 

Глава 3.

Подошел автобус. Он расстегнул полушубок и выпустил ее на волю, прямо к ступенькам машины. Поднялся следом и заплатил за два билета.

- Дайте, пожалуйста, мне ваш телефон и адрес, я вам обязательно верну деньги за билет.

Он улыбнулся про себя. Глупышка, чего стоят эти копейки по сравнению с помощью, которую он ей оказал? Она даже не осознает, в какой опасности была. Но и неважно. Он вынул визитку и протянул ей.

- Вот. Если что – обращайтесь.

Она благодарно кивнула и глянула на визитку: «Михаэль Нойман, фриланцер. Телефон. Адрес».

Она удивленно перевела взгляд на него: — Фриланцер? Что это? — Неважно — отмахнулся он — Может, и расскажу когда-нибудь.

Ехали молча, каждый думал о странной этой встрече…

- Приехали! – радостно сказала она. – Не провожайте, я живу возле самой остановки. Езжайте домой. Спасибо вам!

Неожиданно для самой себя она чмокнула его в щеку и вылетела наружу.

Ну, девчонка! – подумал он, покрутив головой.

Дома он осмотрел свое холостяцкое жилище и представил ее хозяйкой в нем – и усмехнулся. Дурак. Она же ребенок! А ты продолжай трахать гоек от безвыходности. Как там говорил Лёха Бахарев? «Всяку тварь на *** пяль. Б-г увидит – хорошу даст…». Ну, пусть уже увидит, наконец! Сколько ж можно…

И вдруг мысль как молния: а ведь Он увидел! И дает тебе хорошую! А ты – ребенок, ребенок…

Он плюхнулся в кресло. Вот ведь как… Но что же делать? Она таки ребенок… Но если это Его провидение – должен быть выход!

Взгляд его упал на лежащий на столике Хумаш. — Настольная книга — съязвил он самому себе. И открыл. Хумаш он читал в оригинале и умел заглянуть в комментарии: прадед Азриэль всё-таки успел дать пацану нечто еврейское. Он надел кепку и начал листать. Нечто смутное направляло его пальцы. Вот оно! Раши: Ривке было 3 года, когда Ицхак взял ее в жены. То есть, он растил и воспитывал ее как отец, пока не выросла и вошла в детородный возраст. Вот тебе и решение… Ну, хорошо. Допустим, она захочет тебя и в 18 лет хупа. А что будешь делать эти 2 года? Продолжать трахать гоек? Фу. Так не пойдет. Но и ее трогать до хупы тоже не пойдет…

Он усмехнулся. В монастырь, что ли? А вообще, чего размечтался? Нафиг этому бутону взрослый мужчина?! Он вспомнил тонкое девичье тело, прижатое к нему полушубком, уже немаленькие груди – и отогнал воспоминания. Она уже забыла про тебя, балда. Наваждение. Наплевать и забыть…

Она влетела в свою комнату, на ходу отмахнувшись от вопроса матери «провожал ли ее кто до дома», и заперлась на ключ. Кинулась ничком на кровать и накрыла голову подушкой. Вот, есть рыцари и в жизни! И пусть эти ****ёшки болтают что хотят. Они и в самом деле знать не могут, зациклились на «мальчиках». Она вспомнила форменные белые блузки девиц с серо-черными залапанными местами грудей… Ой, не могу! «Не давай себя хватать, моя лапочка», прохрипел в мозгу Высоцкий.

Она перевернулась на спину. Ну, хорошо. Но рыцарь-то к ней совершенно равнодушен. Конечно, он взрослый мужчина, а она «ребенок», как говорит папа. Ну и что? Ей через 2 года 18! А вообще можно выйти замуж и в 16! А ты хочешь замуж, да? Не знаю. Хочу любви. Прочности. Надежности близкого друга. И больше чем друга. Секс? Наверно, еще нет. Я сначала должна довериться человеку. Полностью. Любимому. Просто тереться половыми органами, как эти? Типа, спорт? Ее передернуло. Нееет уж! Она так не хочет. И не будет. А как же ее рыцарь? Ему ведь нужен секс… он же взрослый мужчина… Готова ли она на это? Она представила себе эту картину… ужас… Где же выход?

Аааа, вот!!! Он же взрослый и умный. Фриланцер. Пусть сам и предложит выход!

Но почему именно он? Он рыцарь. И он еврей. Бабушка говорила, что замуж только за еврея. И девственницей. Не знаю почему, но это важно. Маме наплевать с кем, но бабушка знала лучше. Жаль, что ее уже нет, она поняла бы ее. Она вспомнила его – горячую неподвижную скалу. И вдруг до нее дошла его деликатность: он не двигался, чтобы не испугать ее. Задним числом она поразилась своей безрассудности: вот так полезть на грудь к незнакомому мужчине! А вдруг он подумал, что она такая же ****ёшка?! Какой стыд… Но сердце ей говорило, что нет. Он понял, что она такое.

В книгах всегда именно мужчина добивается женщины. Это красиво и правильно, но у него нет ее телефона! Даже фамилию ее он не спросил… Что, брать инициативу в свои руки? А так можно? И поговорить не с кем… Ладно, утро вечера…

 



 

Глава 4.

- Алло, здравствуйте, мне нужен Нойман.

- Я слушаю.

Тишина в трубке.

- Михаэль Нойман слушает. Говорите.

- Миша, это Маша.

- Кто?

- Маша. Малка.

Он вдруг узнал ее голос – и это было удивительно приятно! Он и не ожидал, что может соскучиться по ней. Ему казалось, что девочка испарилась из его памяти за эту неделю, заваленную работой выше крыши, и – вот. Он не сразу смог сдержать радость:

- Маша! Шалом вам, Малка.
- Михаэль, мне очччень неудобно, что я еще не вернула вам деньги, уже кажется месяц прошел…
- Месяц? Неделя вроде…
? А мне показалось так дооолгоо!
Он улыбнулся. Такая простота и чистота!
- Вы можете не возвращать. Считайте это подарком.
В ее голосе звучало волнение.
- Но я хочу вам отдать!
Он снова улыбнулся, почти засмеялся от радости.
- Ну, хорошо. Как же вы мне их вернете? Для перевода – сумма мелкая.
- Можем встретиться… Если вы не против…
Он против?! Дурак бы он был! Ривке было 3 года, а Маше уже 16. Ицхак был старше Ривки на 37 лет, а он – только на 15. Правда, он далеко не Ицхак… но все же.
- Не против. Правда, я очень занят работой, но найдем время. Где вам удобно и когда?
- Могу приехать к вам. Я посмотрела, где вы живете, туда и добираться удобно. И деньги на билет в обе стороны не забуду. — В последней фразе проскочила улыбка.
Он озадачился. Приехать к нему – настолько наивна?! Или запланировала штурм? Не похоже. Но это ни к чему, можно сорваться – я же не железный. А деньги на билет в обе стороны? Что за намёк здесь? Многовато вариантов…
- Не думаю, что это хорошая идея.
- Почему, Михаэль? Вы живете с соседями и это будет неудобно?
Он почти засмеялся в голос. Таки наивна. Вот ведь!
- Хотите встретиться в кафе?
- Можно. Но с условием: я сама за себя плачу. Не люблю заводить долги.
- Принято. Против Оперного, где гостиница Центральная. Подойдет?
- Нннне знаю… Там обычно много народа и шумно очень.
- Вы хотели что-то более интимное?
- Не намекайте ни на что такое, пожалуйста! Я не планирую ничего интимного!
Он прыснул.
- Что смешного я сказала, Михаэль? Я в самом деле не такая!
- Нет, Маша, все в порядке. Я ничего такого про вас и не думал. Просто слово «интимный» имеет еще и другие смыслы, проверьте в словаре.
- Аааа, не знала… Извините! У меня по литературе четверка с минусом… Хорошо, пусть будет в Центральном

Глава 5.

В Центральном после перестройки он еще не был. Слышал от ребят, что там все здорово сделано. Есть несколько залов и зальчиков, на любой вкус. Он специально поехал туда посмотреть что там и как – оказалось совсем неплохо.
Он ждал ее у входа, не маскируясь. Интересно, как она подготовится подойти. Можно многое понять о девушке, наблюдая за тем, как она подходит, уже издалека находясь под его наблюдением и понимая это.
Она издали уловила его взгляд и дружески помахала ему рукой. И все. Никаких подготовок не было. Просто подошла, стесняясь, но светясь радостью встречи. Руку не подала.
Никакого макияжа на ней не было, прически она не сделала. Все обыденно, но в этой обыденности была своя прелесть.
Ох, девчонка! – подумалось ему с восхищением. Таких он еще не встречал, и дело не в ее юном возрасте.
- Шалом, Михаэль. У евреев ведь так говорят «здрассьте»? А я могу вас называть полным именем? Оно такое красивое!
- Почему нет. А как называть вас?
- А как хотите: Маша, Малка, царица, принцесса… Есть мнооого имен. У папы свое, у мамы свое, у бабушек у каждой своё – она засмеялась.
- Она красавица или я уже влюблен? – проскочила у него мысль. – Подумать только! Я держал ее в объятиях 2 часа и не увидел этой красоты! Стареешь, братец, что ли?
Но он знал, что дело не в этом.
Они вошли в фойе, и он нарочно остановился переговорить со знакомым якобы по срочному делу. Что она будет делать в ожидании дальнейшего? И снова он был удивлен: она не делала ничего. Совсем ничего. Спокойно наблюдала за происходящим вокруг – и все. Ни малейшего нетерпения или волнения, ожидания или неудобства на ее лице. Лишь доброжелательное легкое любопытство.
Когда он освободился и вернулся к ней, она протянула ему конвертик.
– Вот мой долг.
- Я надеюсь, что на этом наша встреча не заканчивается?
Она засмеялась, уже не стесняясь. – Я хотела вас видеть – сказала она просто. – Долг это лишь предлог, вы же понимаете… И я поняла, почему вы не хотели, чтобы я приехала к вам. Спасибо вам. Я такая дура!
Она не выглядит сейчас той девочкой. Это уверенная в себе молодая женщина. Нечего себе, метаморфоза! Легкое замешательство овладело им. Он уже не чувствовал себя старше и опытнее ее.
- У меня к вам вопрос, Маша. Но сначала пойдемте, столик нас ждет.
Они вошли в небольшой зал, и Маша остановилась в удивлении: в зале была кромешная темнота. Только столики и стулья были освещены, и вокруг каждого столика был круг света. Присмотревшись, она увидела конусы света, исходящие от светильников, висящих над столиками, и создающие эти круги на полу. Музыка была тихая. Они прошли к столику, на котором на высокой ножке была табличка: М.М.Н.
- Как здесь странно…
- Это называется интимно.
Она засмеялась: — Я уже посмотрела в словаре.
- Здесь ощущение, что кроме нас никого нет. Мы не видим никого и нас никто.
Из темноты вынырнул официант, поставил поднос с напитками и печеньем и исчез.
- Кроме официантов, разумеется. Так что нужно вести себя прилично.
Она снова засмеялась: — Ну, вы ведёте себя прилично, даже когда никто не видит. Уж я-то знаю.
Он снова ощутил ее не ребенком. – Вот это называется полудевочка-полуженщина. Никак не найти верный тон. С женщинами он умел обращаться. Но с ней?
- Знаете, Маша. Я вам сразу скажу: я не умею ухаживать за женщинами. Какой я есть, такой я есть.
- А это очччень хорошо. «Ухаживание» это маска. Я терпеть не могу масок и сама не ношу. Даже макияж это маска. Можно вас спросить?
- Разумеется.
- Я очень мало знаю как надо у евреев, не так как вы. Вот вы сказали, что еврейку подходящую не нашли, а на гойке жениться не хотите. И бабушка говорила, что замуж только за еврея. Почему так?
- Бабушка вам не объяснила?
- Она умерла, давно, года 4 уже. А когда она мне это говорила, я была еще маленькая, не понимала толком, но запомнила всё. Она говорила много чего, но не обо всем я могу спрашивать. Стесняюсь. Пока.
- Я вас хотел спросить еще раньше, в фойе: вы мне не подали руку поздороваться. Почему?
- Я не знаю. Не касаюсь мужчин, так меня бабушка учила.
- Бабушка… А мама?
- Ей все равно. Она никогда ничему меня не учит про людей и про жизнь. Она не как бабушка.
Он отметил в ней ту девочку.
- И вам не хочется коснуться мужчины?
Она смущенно улыбнулась: — Это уже ко второму вопросу, что я хотела спросить, но стесняюсь…
- Если вы стесняетесь спросить, то я не смогу ответить. Тут много чего увязано.
Она помедлила – и как прыгнула головой в омут. Нет, как нырнула ему под полушубок там, на морозе. – Еще она говорила, что замуж только девственницей. Я не знаю почему, но чувствую, что она права. И я так живу.
Он опешил. Такая откровенность! Он перевел дух.
- Знаете, что такое святость? Святой Б-г и святой народ?
- Ннне очень.
- Свят только Б-г. Это значит, что нет ничего подобного Ему во всей Вселенной. Он над ней и в ней одновременно. И Его народ, мы, святы как Он. Поэтому Он запретил нам быть как гои. Жениться с гоями. Есть как гои. И еще немало чего. А касаться мужчины – это уже недалеко до дружбы, любви и так далее.
- Значит, еврея можно касаться? Ведь за него можно выходить замуж… Ясно.
Он почувствовал себя обманщиком. Нет, это всё правда, но не вся. Но продолжать этот урок ему совсем не хотелось. Ладно, решил он, для начала сойдет и так.
- То есть, вам я могла подать руку. Не знала. – Она протянула ему руку: – Шалом, Михаэль.
- Ты, старый ловелас! – рассердился он на себя. – Пользуешься ее доверчивостью, гад. – Но не нашел в себе сил объяснить ей что к чему и не принять ее руку.
- Теперь я поняла, что бабушка имела в виду. Я рада, что отгоняю этих мальчиков. Правда, может быть, среди них есть и евреи?
Сердце у него упало. – Не проверяйте, Маша. Продолжайте их отгонять.
Она непонимающе посмотрела на него: — Но почему?
Он вздохнул и сказал медленно: – Мне это будет очень неприятно. – И выпустил ее руку.
Она продолжала непонимающе смотреть на него несколько секунд и вдруг просияла: — Правда?!
Он кивнул. Не мог произнести ни слова.
- Хорошо, Михаэль. Я обещаю.
- Вот так – сказал  себе он. – Влюблен ты, друг, на всю катушку. Но и она, кажется, тоже.

Глава 6.

Он не мог найти себе места.
Чччерт… Что делать в этой идиотской ситуации? Он чувствовал, что такой шанс выпадает раз в жизни и не намерен был его упустить. Он хотел ее в жены. Уже.
Была бы она немного старше – они бы сейчас уже любили друг друга вовсю, причем он был готов оставить ее целкой до брачной ночи, ведь есть много других способов выражения любви, но все упоительные картины любви с Машей загораживал «плакат» «ЭТО ТЫ ЕЙ СКАЗАЛ: МОЖНО!»
И он знал, что будет не в состоянии держать ее в заблуждении. Должен ей всё разъяснить – и тогда уже думать, что делать. Вместе с ней. Строить отношения на лжи и недомолвках он не хотел. Надо встретиться – и все карты на стол.
- Алло, здравствуйте. Маша?
- Здравствуйте. Нет, это Мара, ее мама. А кто вы? Что ей сказать?
- Миша.
- Хммм… Она мне ничего про вас не рассказывала.
Он поморщился. Что, нельзя не совать нос хотя бы в телефонный разговор? Он промолчал в трубку. На том конце провода приняли его молчание за застенчивость, и отошли от телефона: — Мааашааа, там Мииишааа на проводе!
Она подлетела вихрем: — Миша?! Михаэль!
- Он самый. Как дела?
- Михаэль, я так рада, что вы позвонили… Думала, забыли про меня.
- Мы же не условились, когда созвонимся… – Он выдавил из себя эту идиотскую фразу с трудом, продираясь сквозь сжавшееся от любви и немых слез горло. Она не обратила внимания ни на фразу, ни на его состояние.
- Вы здесь! Как хорошо!
Он превозмог себя: — Маша, хотите встретиться сегодня вечером?
- Конечно! Где и когда?
- Я за вами заеду и там увидим. Идет?
- Ага!
- Ждите звонка около 18.
Она положила трубку и медленно повернулась. И нарвалась на любопытные глаза матери. – Ну, расскажи про него!
- Он самый лучший! Он рыцарь.
Мать хмыкнула, но она, не желая продолжения разговора, прошла мимо нее к себе. Заперев дверь, она упала на кровать в своей любимой позе. – Вот! Он меня не забыл! А я то, дура.… Но почему же он не звонил? Да, а ты почему не звонила? Ладно, это все глупости. Главное, скоро увидимся!
Вспомнилось бабушкино: — Малка, ты принцесса, царская дочь. Принцесса не путается с мужиками, она ждет принца. И он обязательно придет.
- Бабушка, что такое «путаться»?
- Ты видела собачьи свадьбы? Или кота с кошкой?
- Да.
- Это и есть «путаться». Люди тоже так делают, но не все, только мужики с бабами. Царские дочери и сыновья не так. У них все это свято.
- Свято? Это что?
- Не знаю, как объяснить. Придет твой принц и объяснит тебе. И тебе станет всё ясно. Главное, жди принца.
- Как в «Алых парусах», да?
Бабушка улыбнулась: — Еще интереснее, принцесса моя.
Она вздрогнула: — И он пришел! И все мне про это рассказал! Но он ведь рыцарь, не принц…
Она вспомнила, как образы рыцаря и принца сливались в один. Теперь она была уверена, что бабушка говорила про Михаэля. Она знала… Она его видела, как пророчица!
Она вдруг почувствовала, в первый раз в жизни, что ей остро захотелось секса. Это испугало ее. – Я же царская дочь! – Но тут же пришло понимание, что у принцесс с принцами тоже есть секс, но другой, святой. Она обязательно спросит у Михаэля про это, он все знает! Стыдно…? Ну и что! Он мой принц! Мой.
В дверь постучали.
- Кто?
- Я. – послышался голос матери. – Открой, хочу с тобой поговорить.
- Хммм, не помню, когда она этого хотела – пронеслось у нее в голове. Открывать не хотелось, ее мысли были заняты новыми переживаниями, но любопытство перевесило. Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
- Да, мама? Что ты хотела?
Мать хотела войти, но она не дала. – Давай поговорим тут. – С видимым неудовольствием мать отошла в гостиную и села в кресло, указав ей на соседнее.
- Да, мама? – повторила она.
- У тебя появился парень. Он явно старше тебя. Сколько ему лет?
Она поколебалась. – А какая тебе разница?
- Ты не знаешь мужчин.
- И что? Чем мои ровесники лучше взрослых парней? – с вызовом спросила она?
- Взрослый использует твою наивность.
- Что значит, «использует»? А что хотят от меня мои ровесники, если не секса? – продолжала она еще более вызывающе.
- Ну, с мальчиками это естественно в твоем возрасте. Все так.
- Нет! Не все. Я нет. И бабушка меня так учила! Это ты ****ь, и думаешь все так?!
Мара оторопела. Она не ожидала услышать такое от дочки. Вдруг она увидела не ребенка, который никак не взрослеет, а тигрицу, защищающую детеныша. Такой Маши она не знала и не могла сообразить, что дальше делать. Накричать? Обидеться и уйти?
- И вот что, мама. Растила меня бабушка Эстер, пока была жива. Ты меня кормила-поила-одевала после ее смерти, хуже или лучше. Но ты никогда не учила меня ничему о людях и об отношениях между ними. Тебя просто не интересовало, знаю ли я что-то. Ничего об отношениях мужчины и женщины, кроме твоих «откровений» про похождения с любовниками. Что вдруг ты заговорила о моих отношениях с Мишей? Любопытство заело?!
Мара задыхалась. Мужа она не любила, а любви хотелось остро. Она быстро увлекалась новым мужчиной, видя в нем совершенство, быстро разочаровывалась и бросалась на поиск новой и настоящей любви. Как, этот ее перманентный поиск любви дочь называет ****ством?! Ей и в голову не приходило, что можно это увидеть так … Правда, мать ей говорила это не раз, но кто слушает стариков?
Не хватало еще разреветься на глазах у дочери! Она резко встала и вышла.
Маша торжественно прошла к себе. Она немного жалела, что бросила все матери в лицо – и была горда этим.
Звонок. Она ринулась в прихожую и достигла телефона со вторым звонком: — Да, Миша. Там же? Хорошо. Такси вот-вот подойдет? А я думала, вы сами приедете… Ну ладно. Спускаюсь!
Мара, оскорбленная, вся кипя, вышла на звонок с решимостью объясниться с дочкой, но той уже след простыл.

Глава 7.

Он ждал ее у входа как в прошлый раз. Она издали увидела, что он очень напряжен. Помахала ему рукой, и он ответил тем же, но когда она подошла и протянула ему руку – шалом! – он ее не принял и только серьезно ответил – шалом!
- Что это? – ужаснулась она — Что с ним?! Ведь не позвал же он меня сказать, что не встретимся более… Мог бы просто не позвонить! Он ведь ничего мне не должен и не обещал…
На этот раз они прошли в другой зальчик, освещенный, разделенный перегородками типа open space. Она не спросила почему. Ее мысль металась, ища объяснения странному его поведению и состоянию. Хотела спросить в лоб – и боялась ответа. Лучше еще немного неизвестности…
Официант принес кофе и выпечку.
Он молчал и не решался раскрыть рот, и страх ее возрастал с каждой молчаливой секундой.
- Маша, я должен вам рассказать еще что-то, я не сказал это раньше…
– Бооже милостивый, неужели он таки женат? Он?! Не может быть… — Она не знала, куда себя деть.
- Помните, я объяснял, что нельзя касаться мужчин? А вы поняли, что евреев таки можно касаться?
- Дааа… – она не понимала, что он говорит и какое это имеет отношение к тому, что он женат, и они не увидятся больше.
- Так вот. Еврея тоже не полагается касаться, если не выйдете за него замуж. Можно касаться только своего супруга.
- О чем это он? Я ничего не понимаю…- Она сжала виски ладонями.
- Я обязан вам это сказать: мы не можем друг друга касаться.
- Если мы не муж и жена?
- Да.
- И это всё?!
- Да.
Вся темень-тяжесть улетучилась разом.
- И из-за этого вы так убиты?! – И, наблюдая, его ошарашенное лицо она облегченно засмеялась. – Но это зависит только от нас, можем и пожениться. – Она продолжала смеяться.
Он вздохнул и расслабился.
- Почему вас это так угнетало? Ну, забыли сказать некую деталь!
Он ответил серьёзно: — Я не забыл. Я не смог сказать, мне очень хотелось взять вашу руку. Но между нами все должно быть чисто, даже в мелочах. Вы мне важны.
Но она все еще не понимала. – Это же сущая мелочь!
- Нет. Это значит, что мы не можем взяться за руки. И я не могу вас поцеловать, даже если нам обоим этого захочется.
- Но это же условность, обычай! Мы можем его и не принять!
- Нет. Это закон Б-га.
Она посмотрела на него в упор. – Да?! Так? Хорошо. Тогда такой вопрос: как я понимаю, на гойке нельзя не только жениться, но и спать с нею. Так?
- Да.
- И вы никогда не спали с гойками?! Подождите, не отвечайте! А еда, что мы здесь едим, он не гойская? То есть – вы так тщательно соблюдаете все законы Б-га или выборочно? – Она прищурилась, и взгляд ее превратился в шпагу.
Удар клинка привел его в чувство. – Вы правы. Я соблюдаю намного меньше, чем знаю, это я вам говорю честно. Есть вещи, что иногда соблюдаю, а иногда нет. Есть, что соблюдаю всегда. Есть, что вообще нет. А есть, чего и не знаю даже. Понятия не имею, что будет у нас с запретом касаться не-супруга, но хочу, чтобы между нами все было ясно. Манипулировать вами, пользуясь вашей доверчивостью, я не желаю. И не хочу, чтобы у вас возникло даже легкое подозрение. Это – самое главное, что я хотел пояснить.
К нему вернулась его прежняя уверенность. Взгляд ее стал нежным и серьезным. Шпага исчезла.
- Я поняла, Михаэль, и очень ценю ваше мужество и открытость. Вы настоящий рыцарь. Думаю, спасти меня от мороза было проще. – Она улыбнулась, но глаза оставалась серьезными. — Но у меня есть еще один неприятный вопрос.
Он засмеялся: — За восемь бед один ответ.
- Восемь? В пословице семь. Экзаменуете меня? – Она по-детски надула губы.
Он улыбнулся: – Это Высоцкий. – Она смущенно поерзала в кресле.
- Вот: зачем я вам нужна? Петтинг нам невозможен, таков закон, верно? Секс и подавно. Мне вот-вот еще только 16, и даже если вы хотите на мне жениться – и даже если я соглашусь – это не раньше чем через 2 года. Какое будущее у наших отношений, куда они ведут?
- Хотите, я расскажу вам про Ицхака и Ривку? И получите ответ на ваш вопрос.
- Да. А кто это?
***************************************
Мара ждала в кресле с твёрдым намерением дождаться дочери, хоть до утра. Маша вернулась около полуночи, задумчивая и счастливая. Бродя по гостиной и раздеваясь на ходу, она наткнулась на задремавшую мать.
Мара открыла глаза. Физиономия дочери возмутила ее. Весь тщательно продуманный план беседы разлетелся вдребезги, но она сдержалась и спросила только: — Рыцарь? Кристально честен…
- Да – спокойно ответила та. – Еще он еврей и соблюдает еврейский Закон.
Мать с насмешкой посмотрела на эту дурочку. – Я понимаю, что до секса вы еще не дошли. А вот до всего, что перед?
- Мама, что тебе до этого?!
- Дедушка хотел с тобой поговорить. Я ему рассказала, что у тебя есть взрослый парень, и ты влюблена по уши. Он просил позвонить ему, когда придешь, неважно в который час.

***************************************

- Деда, привет. Я дома.
- Вот и умница. Хочешь ко мне зайти?
- Нне уверена… Может, завтра?
- Если ты не умираешь от усталости, то лучше сейчас…
- Хорошо. Через 15 минут приду.

***************************************

- Как ты, внуча?
- Дед, ты же все знаешь. Хотел со мной поговорить об этом.
- Хотел и хочу. И хочу, чтобы у тебя всё было намного лучше, чем у… других. Ты же помнишь, что росла у нас и бабушка тебе была мамой?
Она молча кивнула.
- Бабушка вложила в тебя всю себя. Всё, что смогла. Всю женщину, что была в ней, и всё свое еврейство. То, что ее родная дочь не захотела взять…
Она продолжала молчать, но слезы уже стояли у нее в носу и вот-вот начнут капать.
- Расскажи мне про Мишу.
- Хорошо, деда. Но я буду плакать…
- И ладно, моя девочка.

***********************************

- Так он сравнил вас с Ицхаком и Ривкой… Интересно! Приведи его ко мне. Я хочу его видеть, если вы оба не против.

Глава 8.

- Здравствуйте, Пинхас. Маша сказала, что вы хотели на меня посмотреть.
- Шалом, Михаэль. Я слышал от нее удивительно интересные вещи о вас.
Михаэль молча ждал.
Пинхас беззастенчиво разглядывал парня, не выпуская его руки. – Хм, прочная конструкция. Люблю таких.
- Я не буду испытывать ваше терпение, но задам несколько щекотливых вопросов.
Гость кивнул, продолжая молчать.

- Я понял, что вы хотите жениться на Маше, несмотря на то, что она малолетка. Я не спрашиваю, как женятся, не узнав друг друга толком, вы ведь встречались считанные разы. И как это женятся с такой разницей в возрасте.
Михаэль сделал нетерпеливое движение. Маша со страхом ожидала конфронтации между двумя любимыми мужчинами. Она не выдержала: — Деда, ты что, собираешься с ним ссориться?!
Дед улыбнулся: — Нет, разумеется. Я даже не намерен читать вам мораль. У меня вопрос о другом: если бы Маше было 18, когда вы ставили бы хупу?
Михаэль поднял бровь: — Немедленно.
- Кто бы вам ставил хупу?
- Есть еще 2 года.
- А если по закону можно было бы жениться в 16, что бы вы делали?
Михаэль улыбнулся: – Если бы да кабы…
Пинхас не принял шутку. – И все же. А если я вам добуду официальное разрешение из ЗАГСа?
- Я бы женился на ней сейчас, если она готова.
- Тогда кто вам будет ставить хупу?
- Я должен выяснить.
- Вы знаете, как выяснять?
- Да.Завтра буду знать все.
- Хорошо. Тогда и продолжим разговор.

***********************************

- Рав Ицхак, шалом. Это Михаэль Нойман. Я могу с вами встретиться? Да, срочно. Нет, терпит до завтра.

***********************************

- Здравствуй Михаэль. Чем могу?
- Видите ли, рав, я хочу жениться. На еврейке, не волнуйтесь – в его голосе пробежал смешок.
- Слава Б-гу! Хорошие новости! Я ее знаю?
- Не думаю… Но есть трудность: ей 16 лет.
Рав ухватился за свою пегую бороду, под самый корень. — Мда…16 лет?! Ты уверен, что это правильно? У тебя вроде нет проблем взять любую девушку? Предложений у тебя всегда хватает.
- Рав Ицхак, такой шанс выпадает один раз в жизни.
- 16 лет…Закон говорит о браке с 18.
- Знаю, но Пинхас намекает, что можно и в 16…
- Кто это, Пинхас?
- Пинхас Бергер, дед моей невесты.

- О! Это его внучка?! Могу вас поздравить! Аааа, я знаю эту девочку!
- Да? Кто он такой?
- Мой однокашник. Человек высочайшего самопожертвования. Настоящий цадик.
- Но он даже не носит кипу!
Рав молча улыбнулся.
- Опа, теперь понятна его бухарская тюбетейка! — Михаэль переваривал услышанное.
- Что говорят ее родители? Они, вроде, в разводе?
- Не знаю, не говорил с ними еще, но Пинхас за.

- Я поговорю с ним.

***********************************

- Михаэль, ты можешь прийти ко мне? Отлично. Жду.
***********************************
- Я говорил с Пинхасом. Послушай. Если бы это не была его внучка, я не мог бы сделать ничего. По закону Торы вполне можно жениться в 16, но это против законов государства. Тем ни менее, я готов поставить вам хупу, но тайно, без огласки. Без шумной свадьбы. Миньян гостей и все.

- Раааав Иицхааак, это же свааадьба! Первый брак! Почему тайно?!
- Разве непонятно?
- Да понял я… Но очень жаль начинать жизнь тайно. – Он засмеялся с горечью. — Как мараны.
Рав Ицхак улыбнулся. – Такова еврейская доля в галуте.
- В диаспоре, вы имеете в виду?
- Нет, в галуте. Он есть и в Эрец Исраэль, но оставим это.
Рав сделал серьезную мину: – Расписаться в ЗАГСе и сделать шумную свадьбу вы тоже сможете – когда у нее будет животик, … или после 18.
- Не смешно… Я должен посоветоваться с невестой.
***********************************
- Отец, ты с ума сошел! Маша же ребенок! Этому взрослому кобелю просто захотелось свежего мяса!!!
Пинхас молча наблюдал за Марой, мечущейся по гостиной. Она была вне себя.
Она рухнула в кресло. – Ты что?! Единственная внучка! Куда ты ее толкаешь?!
Он выждал еще и заговорил, но так тихо, что она была вынуждена пересесть близко к нему, прямо к его губам.
- В кобелях ты знаешь толк, дочка, в мужчинах – нет. Ты вообще не видела мужчин. Мы с мамой пытались дать тебе нечто, высокое, отделяющее человека – тем более еврея – от животного, ты не взяла.
Он помолчал. — Я видел этого парня. Это мужчина. Я разбираюсь в них.
Мара не ответила. Ярость ее потухла и сменилась печалью.
- Что есть у тебя, дочка? Ты знаешь путь к счастью? Что позитивное ты можешь предложить Маше? Пойти твоим путём? Расскажи мне про него.
Мара начала плакать в подушку кресла.
- Можешь ей дать нечто, что есть у тебя, и ты хочешь им поделиться и научить дочку? Нет? Так что же ты хочешь?
Мара уже не просто плакала, она выла. В свои 16 она решила, что родители – просто старые маразматики, застрявшие со своей Торой в средних веках. Она – современный человек и пойдет своим путем! И пошла …
Пинхас ждал. Спешить было некуда.

Глава 9.

- Итого, два варианта: свадьба в течение нескольких недель, тайная. Считанные участники, скрытое под длинным плащом белое платье, без «Чайки» и цветов. И т.д. Но – приключение! А потом, уже с животиком, можно и в ЗАГС на «Чайке». Или через 2 года, без плаща и с «Чайкой» и кучей народа в банкетном зале. – Он рассмеялся. – Как тебе такое, душа моя?
Она оставалась в раздумье. –…Тайная свадьба это оччень странно, да. Но меня больше заботит другое…
Он уловил необычные нотки в ее голосе. — Да?
- А как же Ицхак с Ривкой? Ты сказал, что мы похожи на них. Это так восхитительно, быть как они! Но ждать 2 года это не как они, Ицхак с Ривкой поженились сразу.
- Остается первый вариант.
- Мне неважно, что мало гостей. На своей свадьбе я хочу видеть только самых близких. Я боюсь другого. Ривке было 3, Ицхак ждал, когда она вырастет. Но мне 16, я вроде уже выросла, но я еще не совсем… — Она запнулась, колеблясь продолжать ли.
Он спросил удивленно: – Ты передумала, Маш?
Она смущенно улыбнулась: — Ты меня совсем не понял, Михаэль. Я хочу быть с тобой – и не тянуть. Я люблю тебя и хочу твоей любви, но я опасаюсь…
- Понял. Боишься, что еще не готова к сексу…
- Ты не сердишься?
Он засмеялся. – Я был готов ждать тебя 2 года без секса и ласк. А сейчас мы говорим: без секса пока, но с ласками, и не 2 года, а совсем немного, пока не дозреешь.
Она зарделась. – Я тебя обожаю! Ты такой чуткий…
- Так я прошу рава готовить все, что надо?
- Да! И еще надо поговорить с мамой и папой…

***********************************

- Внуча, ты говорила с родителями?
- Мммм… Я не могу решиться… Мама полезет на стенку, а папа… Я его уже давно не видела и не слышала… А может, не говорить им вообще?
Пинхас улыбнулся, глядя в умоляющие глаза Маши. – По закону Торы нет необходимости в согласии родителей на брак совершеннолетних, но по закону СССР ты еще несовершеннолетняя, а обиженные люди в состоянии делать нехорошие вещи… — и, глядя на ее непонимающее лицо, добавил: — Могут сказать, кому не следует. Сгоряча. И будут сильно жалеть потом… Хочешь, я с ними поговорю?
- Ой, деда, да!!!

***********************************

- Маша, иди сюда.
Она вышла из комнаты и молча села в кресло напротив матери. Села напрягшись, как готовая к прыжку пантера.
Мара была подавлена, было видно, что она долго плакала.
- Дедушка твой говорил со мной про твои планы. Он также говорил с Виктором. После их разговора твой отец позвонил мне. Поздравить… Знаешь, что он мне сказал?
Маша пожала плечами: — Что уж такого необычного он мог сказать?
Мара всхлипнула. — Он сказал мне вот что: «Поздравляю. Есть шанс, что наша дочь не будет ****ью». – Она беззвучно плакала.
Маша закусила губу. Что тут скажешь…

Мара справилась с собой. – Я искала любовь всю жизнь. Не знала, как ее ищут и как распознать, когда находишь нечто. Думала, что когда встречу – сразу узнаю… Я понимаю сейчас, что просто не знала что она такое. Принимала томление и вожделение за любовь…
- Но разве бабушка Эстер тебе не говорила?! Мне она говорила и учила!
Мара скривила губы: — Да, конечно говорила. Но я думала, что она просто старая дура и ничего в жизни не понимает… – Она засмеялась со злостью. – А оказалось, что старая дура это я, и это я ничего не понимаю в жизни! – Её злость перешла в грусть: – Дай тебе Б-г, дочка, лучшей доли!
Маша пркрыла глаза. Что-то сломалось в этом мире, и это сделали они, она и Михаэль.
Она вспомнила беседы с Ханой, женой рава Ицхака, об отношениях мужа и жены. Слушая её и периодически изумляясь, она вспоминала бабушку, маму, одноклассниц и мальчиков. Слова Ханы заполняли пространство между бабушкиными фразами, соединяя их воедино и наполняя новым смыслом. И она, стоя между Ханой и бабушкой, видела остальных где-то далеко-далеко.
В ней поднялась волна чувств, в которой смешались нежность, благодарность, жалость, трепет, желание и еще много такого, что она не умела выделить и найти ему имя, и эти чувства охватывали всё: Б-га, Михаэля, деда, покойную бабушку, бедную маму и даже этих разбитных глупых девиц…

Да, Миша, я уже готова. Но это будет тебе сюрприз, подарок на свадьбу.