Война и мир. том 1. часть 1. гл. 6а

6а

Не сразу найти могли тему беседы,
Друзья помолчали, ни князь и ни Пьер,
Как словно висящей над ними проблемы,
Затронута тема судьбы и всех мер.

— Пойдём-ка на ужин и пару бокалов
Нам сил придадут и, вдобавок, ума,
Обдумать всю жизнь, что творится сначала,
Где дело в ней есть, а где есть суета.

В изящно богато отделанной зале,
Где всё так блестело своей новизной,
Андрей, сам в своей находился опале,
Терпеть он не мог этот жизненный зной.

Ни разу не видел Пьер князя Андрея
В таком, очень нервном покое души,
В ней мысли давно, очевидно, все зрея,
Во всех уголках её тайной глуши.

— Тебе вот совет Пьер, ты друг мой бесценный,
Не скажешь себе: «Сделал всё, что я мог».
Жениться – поступок всегда будет вредный,
До тех пор, пока не пройдёшь ты порог.

Пока ту, которую выбрал ты в жёны,
И будешь всё время так сильно любить,
И светского ты не постигнешь закона,
И с пользой для дела не станешь ты жить.

Не стань её мужем, иначе всё дело,
Которому жизнь посвятил всю свою,
В тебе и в ней тоже настолько созрело,
Что скажешь: «И жизнь, и супругу люблю!»

Иначе исчезнет в тебе всё высокое,
Истратится всё, на что годен был ты,
И будешь влачить свою жизнь однобокую,
И по;хоронив своей жизни мечты.

Стоять на одной доске будешь с лакеем,
В каком-нибудь светском салоне и ждать,
Когда тебя взглядом иль словом согреют,
А, в случае лучшем, и руку пожать.

Как мужу какой-нибудь знатной особы…
И Пьер, сняв очки, удивлённо взглянул,
В глазах огоньки засветилися сдобы,
Свою доброту он в Андрея метнул.

— Прекрасна жена и, как женщина, Лиза,
Из редких тех женщин – блюсти мою честь,
Но, эти её беспокойства капризы
Мне в жизни становятся просто, как месть.

Чего б я не дал, чтобы не быть женатым,
Тебе одному потому говорю,
Семьёй я по жизни влачусь, как зажатым,
Ещё потому, что тебя я люблю.

В момент откровенья похож ещё меньше
На князя, который у Анны сидел,
И он, развалившись, при виде всех женщин,
И щурясь, сквозь зубы ответом хрипел.

В глазах, там, в гостях, он казался, как мёртвым,
В них прежде казалось потушен огонь,
Теперь же, лучились и блеском столь твёрдым,
Как будто под ним был ретивейший конь.

— Тебе не понять, Пьер, ни ход моих мыслей,
Возьми Бонапарта – наш общий герой,
Он не отклонялся от заданных целей,
И он шаг за шагом увлёкся войной.

Свободен он был, и своей кроме цели:
Величье придать своей бедной стране,
В нём эти стремленья давно уже зрели,
А сделать всё можно в победной войне.

Свяжи себя с женщиной и, как колодник,
Теряешь свободу, ты связан судьбой,
Теперь уже ты – не свободный охотник,
Уже ты повержен семейной борьбой.

Гостиные, сплетни, балы и тщеславие,
Твоя вся судьба – заколдованный круг,
И ты – весь в плену светского; графомания,
Теперь в этой жизни – лишь это досуг.

Я – светский болтун для таких вот салонов,
Где каждый стремится придать себе вес,
Где женщин-княгинь и подобных баронов,
Вся прочая светская глупая смесь.

Они – все больные заразным величием,
Все женщины света, в числе том жена,
Себя возвышая притворным приличием,
Порядочной каждая быть бы должна.

И прав мой отец, а на самом-то деле
Цветёт в них тщеславие и эгоизм,
Ничтожества многие, только в их теле
И держится вся наша бранная жизнь.

Присмотришься к каждой и кажется многим,
Что в них что-то ценное в жизни всей есть,
Потом узнаёшь, интересом убогим
Пытается каждая в жизнь нашу влезть.

Так вот, не женись, оглянитесь, мой милый,
В вопросах судьбы торопиться нельзя,
Вся жизнь оказаться, быть может, постылой,
Средь грязного светского в ней их белья.

— Себя Вы считаете так неспособным,
Но Ваши дела ещё все впереди;
А тон возраженья был бою подобным:
«Себя для больших дел, мой друг береги!