А ещё они летают часть 547

 А ещё они летают часть 547

У спящей Вероники оказались распущенными волосы, хотя она со слов свидетельниц, проживавших с ней девушек, этого не делала, а заколки без её и чьего-либо участия были извлечены из волос и лежали на столе. Одна из девушек, войдя в комнату, в сумраке увидела возле стола крупное человекоподобное существо, которое вскоре исчезло («растворилось»).
Поскольку Вероника не ходила на занятия несколько дней, девушки сообщили преподавателю о причине её пропусков. В конце того же дня мы с преподавателем Галиной Соболевой пришли в общежитие. Пострадавшая опять «спала», но не в своей комнате, а у Оли. Она лежала неподвижно на спине, руки вытянуты вдоль туловища, дыхания не слышно, лицо спокойное. Пульс прощупывался, но очень слабо.
Медиум Фарид, молодой человек из этого же училища культуры, проживал в том же общежитии. Он подошёл к нам и сказал тихонько, что во всех сеансах последних дней его предупреждали, что Веронику обязательно «заберут», или на обыденном языке – «она умрёт». Не верилось и не укладывалось в сознании, что сказанное относится к 19–летней девушке, но мы не игнорировали сообщение медиума. Он «извлекал» для нас много информации из параллельного мира.
«Она сейчас не спит, - добавил Фарид, - хорошо нас слышит и понимает. Её ввели в особое состояние, внешне похожее на сон, парализовали движения, речь и многое другое. Но сознание при ней. Она находится во власти тёмных сил». В комнате, в которой проживала Вероника и в которой она отключилась, Галина Соболева определила с помощью рамки наличие трёх «столбов» - неких энергоинформационных сущностей, как по-научному называют нечисть. Все проделки с Вероникой творили, конечно, они. Действительно, в комнате было неприятно находиться. Это не атмосфера. Это ощущение сознанием.
Не обладая способностью «рамочного оператора», я взял на себя роль следователя. На стене, над кроватью Вероники было нарисовано два квадрата, на противоположной стене – один квадрат. Ширина линий около одного сантиметра. Желтоватое вещество, которым они начертаны, похоже на клей или подогретый пластилин. Размер квадратов, приблизительно, составлял по одному метру.
-- Да это же пластилин, сейчас я его сотру, - сказала одна из девушек, которая, надо полагать, впервые видела квадраты.
- Попробуй, сотри, - отозвалась ей другая. – Я уже стирала, а они снова появляются!
Вот вам, пожалуйста! У кого вода с потолка капает (у меня, например), а у кого пластилин на стене выступает. И всё само собой, без видимого источника и непонятным способом!
Над кроватью Вероники один квадрат оказался незамкнутым, как бы недорисованным.
- Здесь кто-нибудь стирал квадраты со стены? - Спросил я.
- Нет, там не стирали, - ответили мне.
- Он был сначала целым или сразу недорисованным?
- Сначала все были целыми. Но они не остаются постоянными. Их размеры изменяются.
Оценив обстановку, мы покинули общежитие, чтобы думать до утра, а потом встретиться для принятия решения. Прорисовывалась тенденция: чернота вокруг Вероники сгущалась с каждым днём. Если протянуть время, то предсказания медиума могли сбыться.
И вот мы втроём – Галина Соболева, Оля и я – «консилиумом непрофессионалов» - решали, как спасти Веронику. Врачи, подчиняясь своим догмам, не признают недуг, вызванный воздействием невидимых сущностей. Они понимающие люди, но, во-первых, долго объяснять человеку незнакомый взгляд на мир, а, во-вторых, если медиков хотя бы двое, то вступает в права официальное мнение. Так происходит не всегда, но в большинстве случаев.
Вероника же в любой момент могла попасть в кризисную ситуацию, при которой окружающие, не задумываясь, вызвали бы «скорую помощь» из гуманных побуждений, а для неё медицинская помощь могла обернуться психушкой. Этого мы боялись. Поэтому приняли такое решение. Обратиться к знакомому врачу, чтобы заиметь официальный свежий документ о состоянии её здоровья. Но в первую очередь – обратиться за советом к священнику и вызвать в Новгород маму Вероники. К исполнению приступили немедленно.
Настоятель храма апостола Филиппа (в то время единственной в Новгороде) поп Анатолий, кандидат богословия, неодобрительно покачал головой: мол, какими нехорошими делами занимаетесь, это же всё дьявольщина. «Но если дьявольские силы наступают, - возразил я, - то разве не надо спасать человека?» Священник, искоса посматривая, долго молчал. Потом произнёс, как приговор: «Не могу помочь». Надежда оборвалась. «А кто поможет?» - Спросил я. Он развёл руками, снова помолчал и заговорил: «Есть в Печёрском монастыре отец Андриан. Попробуйте обратиться к нему». Мы стали рассуждать и расспрашивать, как туда ехать, сколько времени, выдержит ли Вероника. Он отвечал на вопросы и о чём-то думал. Наконец, заключил: «Ладно, вечером приду. Адрес напомните».
Появление священника в советском молодёжном общежитии – дело неординарное. Я к тому времени давно вышел из КПСС, работал в кооперативе, поэтому «ответственность» взял на себя. Отец Анатолий отслужил молебен в одной из комнат, а потом окропил освящённой водой комнаты двух этажей общежития. Он рассматривал картинки на стенах, изображавшие полуголых девиц и молодых людей и спрашивал жительниц об одном и том же: «Без этого не сможете обойтись?» или «Это вам зачем?» Девушки смущались, не имея ответа, и, видимо, задумывались над этими вопросами впервые. В училище культуры, как ни странно, ни нравственность, ни духовность не обсуждались.
Вероники на молебне не было. Она не могла двигаться. Её обильно окропили в постели. Капля освящённой воды попала ей в глаз. Он зачесался и распух, но на следующий день опухоль прошла. Анализ крови и осмотр врачом показали, что, по официальным медицинским меркам, Вероника совершенно здорова. Фактически же опасность оставалась. По предложению священника, переданному через нас, Вероника решила принять крещение. В то своеобразное историческое время на крещение устремилась лавина бывших атеистов. В небольшом полуподвальном помещении храма апостола Филиппа по выходным дням крестилось одновременно по 50 человек. Газеты, видимо, получив указание, замалчивали этот факт.
Придя в храм, Вероника потеряла дар речи. Она всё слышала, видела, понимала, но не могла говорить, на окружающих реагировала глазами, жестами. Начался обряд, и девушка «отключилась», хотя была в состоянии стоять на ногах. Голова её падала в разные стороны, Оля поддерживала её. Прихожане с удивлением поглядывали, но священник не обращал на это никакого внимания. От храма до автобуса Веронику вели, держа под руки с обеих сторон. Она шла сама, но голова по-прежнему не держалась на плечах.
Я часто употребляю термины уфологического и контактёрского сленга: «отключилась», «особое состояние сна» и т.п. Они не всегда синонимичны, но означают полную или частичную потерю человеком способности двигаться, смотреть, управлять собой при сохранении сознания. Вопрос более подробно будет рассмотрен в Третьей части книги.
Освящение общежития и крещение Вероники постепенно выводило её из недуга: не только прекратились судороги в течение всей ночи, но и «отключалась» она реже, и когда приехала её мама, то дочка чувствовала себя, в общем, неплохо, беспокоясь больше всего о «хвостах» по успеваемости. Вспоминая худшие времена, девушка говорила, что всё помнит, но она ничего не могла поделать со своим телом, оно ей не подчинялось. Она фактически повторила слова медиума, который характеризовал нам её состояние во время «сна». По прошествии недуга у Вероники начались эпифеномены. Отметим два наиболее существенных.
Во-первых, она стала ясновидящей. Однажды она заявила своей крёстной матери Оле: «Завтра ты получишь письмо». Далее рассказала содержание письма, сообщила адрес отправителя и обрисовала картинку на конверте. Всё сбылось. Просыпаясь по утрам, она рассказывала, что ожидает её днём, потому что она видела это ночью во сне. Мы, - в частности, я, - поняли, что она иногда заочно и «несанкционированно» «заглядывала» и в наши жизни. Ясновидение, безусловно, не однозначно и имеет уровни или степени качества. Ясновидение Вероники нельзя квалифицировать по высшей степени, но оно было существенным.
Во-вторых, возле Вероники появился таинственный незнакомец, который не выпускал её из поля зрения. Впервые она встретила его, когда прогуливалась по набережной реки Волхов. Он подошёл к ней, назвал её по имени и стал рассказывать про её настоящее, прошлое и будущее. Беседа была продолжительной. Девушка удивлялась тому, как много он знает о ней. Ему лет пятьдесят, одежда тёмная, длинное пальто, одет элегантно, бородка клинышком. Он не представился и исчез, в общем, так же неожиданно, как и появился. Она чувствовала, что находилась в его волевых тисках.