Гагарина 18

Тошнило. Острые боли в животе. Вечер - синь, а в ней огни. Он позвонил в скорую - скорая скоро будет.

Через двадцать минут к нему постучалась женщина в белом халате. Она осмотрела его, опросила и предложила проехать в больницу. Он залез в скорую и они поехали.

Больница была обычная - бетонные тоннели, тусклый свет. Его заселили, правда, в странную палату: голые полусгнившие кровати без матрасов, какие-то слишком немытые полы, как будто ржавые стены. Здесь были и мужчины и женщины.

Он осмотрел лежавших вокруг: в углу сидел седой старик с затуманенным взглядом, который, казалось, был уже готов отправиться к своей жене в могилу, - справа от него - бледная, тонкая девочка. Она была красива - это была какая-то болезненная, неврастеническая, утончённая девическая красота - не то тургеневская девушка, не то Соня Мармеладова.

За ней лежала на вид полумёртвая толстая женщина. У неё были сальные волосы и глаза животного, загнанного в угол. У неё была одышка.

Рядом с Ним сидел усатый татарин с хитрыми глазами. Его взгляд так и говорил:"отвернись на секунду, дай спокойно пошариться в твоих карманах". Он единственный из всех держал улыбку на лице. Странную улыбку, очень лукавую и вместе с тем будто кровожадную - золотые зубы сверкали из под верхней губы, глаза зло щурились.

Татарин был справа от него. Слева расчёсывала белокурые волосы женщина лет сорока. Она была ещё привлекательна: широкие бёдра, красивое лицо, хорошие ноги, великолепная охапка золотых волос. От неё очень хорошо пахло - её запах немного оттенял трупный, сальный смрад этого места. "Что такая женщина здесь забыла?" - думалось Ему.

Остальные больные выглядели просто как трупы. Кто-то из них ещё двигался и стонал.

На ужин полагалась желтоватая кашица без консистенции, кусочек хлеба и чай. Он не ел - слишком болело что-то внутри. Только выпил чаю и лёг. Ему принесли таблетки - некто безликий в белом халате. Он не запомнил лица, ни даже пола этого существа. Это воистину было Некто (или Нечто, Он и сам не определился).

Он быстро заснул. Но просыпался ночью от стонов и храпа сальной женщины.

Наутро всё ещё болел живот, может быть менее остро. К нему обратился татарин:

- Здравствуйте, молодой человек! Не желаете сыграть в шахматы?

- Спасибо, но не сейчас. Не подскажете где здесь туалет?

Татарин всё с той же улыбкой, не сползающей с его лица, объяснил.

- Он один на всех. Туда ходят и женщины и мужчины. Это чтобы вы не сконфузились и не приняли его за женский...

- Спасибо.

В туалете работало пару раковин и три кабинки. Умывались все здесь. Унылое зрелище: женщины, несколько стыдясь, подмывали подмышки при мужчинах, ходили в их туалеты. Он заметил бледную девочку. Она мыла лицо и мочила волосы. Он впервые всмотрелся в неё: неизвестного цвета волосы, ни чёрные ни белые, ни рыжие, а какие-то призрачные, бесплотные, не очень пышные; тревожное лицо, чёрные печальные глаза. Было что-то очень красивое в её существе, в её болезненности, в худости и бледности. Он толком не знал и не мог объяснить, почему так любуется этой девочкой.

Он умылся, справил нужду и пошёл обратно.

Он любил играть в шахматы. Татарин, кем бы он ни был, с шахматами оказался очень полезен - он умел играть, а значит умел терять время, тратить его в никуда. Здесь это свойство очень ценилось.

- Давайте сыграем.

- Замечательно! Выбирайте цвет.

Он выбрал чёрных. Татарин был хорош - очень спокойный игрок, совершенно без тактики и атаки, но, видимо, с очень тонким позиционным чутьём. На доске как будто бы ничего не происходило, и, тем не менее, позиция чёрных ухудшалась с каждым ходом. Незаметно татарин абсолютно задушил Его. У чёрных не было ни одного полезного хода и, в конце концов, пешка соперника, отдалённая проходная, решила исход партии.

- Очень неплохо, но, позволю заметить - вы допустили ошибку на тринадцатом ходу. Здесь нужно было играть так...

Татарин всё подробно объяснил и показал. Это было очень интересно. Старый чёрт что-то знал - о смысле жизни, о женщинах, об этой больнице, наверное, тоже. Это был настоящий чёрт - в облике усатого татарина лет пятидесяти. А может быть, черти так и выглядят на самом деле?

На завтрак было тоже самое, что и вчера. На этот раз он съел всё. Что-то безвкусное, но грех жаловаться на бесплатную еду - так ему казалось. Потом выпил таблетки, которые принёс мистер Нечто. Он всё ещё не знал, какого пола оно.

После шахмат он хотел чего-то ещё - но здесь не было ничего. Он лежал и наблюдал за другими.

Красотка слева чем-то постоянно занималась - поправляла волосы, смотрелась в зеркальце, делала что-то с ногтями. Старик сидел неподвижно и смотрел уже в другой мир. Татарин куда-то ушёл. Толстая женщина всё дышала и дышала.

В конце концов его взгляд всегда невольно останавливался на девочке. Ей было по виду между шестнадцатью и двадцатью. Она читала книгу на немецком. "Die Leiden des jungen Werthers". Он не знал немецкий, но предположил, что это Страдания Юного Вертера - слово юнген, похожее на английское Young, выдавало юность мистера Werthers. Он смотрел на её ноги - всё такие же худенькие и скромные, как прежде. Он смотрел на её волосы - всё такие же худенькие и робкие, как прежде.

Она, видимо почувствовав что за ней наблюдают, опустила книжку и тревожно поглядела на него. Заметив Его взгляд, она смущённо опустила глаза и неловко вскинула книгу. Читать она уже не могла.

Он, в свою очередь чувствуя неловкость оттого, что смутил эту печальную девочку, перестал смотреть на неё и больше не возвращался к ней.

Татарин не появлялся. Время текло медленно. Острые боли не прекращались, но он уже не замечал их. Его больше беспокоили ржавые кровати без матрасов. Он волновался не за себя - он думал про женщин. "А какого женщинам?" - думалось ему.

Он дожил до обеда. Еда была всё та же - лепёха каши неизвестного происхождения, чай, хлеб. Не так уж и плохо, но мало.

- Извините, - тихо обратился Он к Красотке слева, - вы не знаете, куда делся этот мужчина что лежит справа от меня?

- Какой мужчина? - спросила она.

- Ну вот же, он лежал здесь, - он показал на кровать справа от него.

- Но здесь никого не было уже давно. Последнего унесли на носилках дня два назад.

"Как же это не было, а с кем я играл? Я бы так не смог!"

Это было странное место. Почему-то все делали вид, что всё как будто нормально. Как будто нет этого отвратного места, этих гниющих людей, которые уже давно не двигались. Но ведь если он спросит об этом, его все посчитают ненормальным по той или иной причине. Куда пропал этот татарин? Неужели он был видением?

Седой старик напротив смотрел в него, в его душу, - или так ему казалось. "Этот старик заметил, что я что-то заметил. Он страж этого места. Он видит мой страх. Может, он убьёт меня ночью?"

- Девушка! Что вы читаете? - спросил он Печальную Девочку.

- Страдания юного Вертера. Вы тоже хотите почитать? - её голос был застенчивым и слабым. Она нравилась ему всё больше.

- Да, хотел бы. Скажите, где вы взяли эту книгу?

- Я принесла её с собой...

- Вы не против, если я немного почитаю когда вы кончите?

- Да... То есть не против.

У неё был красивый голос. В ней было что-то от святости, живости, красоты. Что-то в ней привлекало его, тянуло к ней.

"Что делать? Убегать отсюда? А что если там, за больницей, ничего нет? Но почему убегать - я ведь не в заложниках. Правда? Ведь я могу просто выйти отсюда и пойти домой? Но как же - бросить её здесь? Её же здесь угробят"

Очередной раз ему принесли таблетки. Боли от них не проходили. Он решил их больше не принимать. Он смывал их в туалете.

Девочка, видимо, из приличия, или доброты, или воспитанности вскоре дала ему книгу.

- Читайте сколько хотите, мне немного осталось.

- Спасибо вам.

Книга пахла чем-то сладким и женским - её запах. Закладка действительно была очень далеко - почти в конце. Он вспомнил, что книга на немецком. А он не знал немецкого - но всё равно делал вид что читает, чтобы ощущать её запах, исходящий от книги.

Спустя время два медбрата зашли в палату с носилками, вытащили тело, лежавшее на одной из кроватей на носилки и куда-то утащили. Похоже, никто кроме него не обратил на это внимания.

"Где я?"

- Ты дома. - ответил татарин, который - вот те на - лежал на своей кровати, как ни в чём не бывало.

Он решил не говорить с ним. Что-то было отталкивающее и сильное в сущности татарина.

"Его не видит никто кроме меня - вроде бы. Так что лучше не обращать на него внимания"

- Не хотите сыграть-с? Что-с?

"Штосс!.." - подумалось ему. Он уткнулся в книгу.

- Молодой человек, вы меня обижаете!

Он медленно опустил книгу, посмотрел на татарина, и кивнул ему. Татарин расплылся в улыбке.

- Прекрасно! В прошлый раз вы были с чёрными - побудьте и с белыми, равенства и справедливости ради.

Он начал ходом д2-д4 и проиграл.