На краю времён

«Бог богатому подобен фонтану, наполняющему различные сосуды по их вместимости. Над фонтаном надпись сия: «Неравное всем равенство».
Льются из разных трубок разные струи в разные сосуды, вкруг фонтана стоящие. Меньший сосуд менее имеет, но в том равен есть большему, что равно есть полный. И что глупее, как равное равенство, которое глупцы в мир ввести зря покушаются? Куда глупое все то, что противно блаженной натуре?..»
…......................... Григорий Сковорода. «Алфавит, или Букварь мира»



В том, что мораль современного мира не совпадает с нравственностью от Бога, а иногда и противоречит ей — не секрет. Творчество, как и другие сферы человеческой культуры, не может быть официально признанным, пока между творцом и миром имеется ряд неразрешимых противоречий, или нерешённых вопросов. А дальше вступает в права закон рынка — конкуренция. Кто-то назовёт её «свободной». Но конкурируют тут не произведения, а скорее авторы. И мерилом таланта является не Бог, а «социальный заказ», исходящий откуда-то сверху, издалека, из-за кулис, но никак не от тех, кто, собственно, и является этим самым социумом. Социум давно уже не субъект, а объект манипулирования извне. А что, когда-то было иначе? Возможно. Я об этом ничего не знаю.

Искажение и распад художественных образов, опошление и уплощение культурных смыслов ведёт к деградации и распаду социума. Это закон социальной психологии. И цель глобального мира.

Чтобы превратить человеческую жизнь в скотскую, достаточно кормить людей низкопробным культурным (а вернее, антикультурным) информационным продуктом. Чтобы оскотинить общество — нужно внедрить в головы античеловеческие, скотские смыслы. Показать, растиражировать, сделать эстетически приемлемым и востребованным скотский «образ жизни».

Стремление стать востребованным, попасть в истеблишмент в таких «раскладах» заставляет творческого человека идти на компромиссы разного рода, и это всегда в ущерб творчеству. Уходит искренность и глубина, её подменяет упрощённость, доходчивость и ангажированность содержания. В истеблишменте свободы нет. Есть актуальные задачи.

Конкуренция «на выживание» в творчестве (а равно и в науке, и в образовании) заканчивается деградацией и уничтожением творчества, превращает важнейшие сферы человеческой культуры в уродливый торгашеский междусобойчик.

Ранимые, впечатлительные, самолюбивые творческие натуры в «богемной», официально признанной, а значит финансируемой среде неизбежно начинают лицемерить и ненавидеть друг друга, толпясь у кормушки, доступ к которой можно оплатить талантом или хотя бы способностями к имитации искусства.
Тут невозможно продать ни единой картины или песни, не торгуя собой, не продавая себя самого, как приложение к собственному творчеству. Иначе не купят. Заветный чек здесь выписывают только после согласия обслуживать механизм дегуманизации, который направлен на социокультурный распад общества и расчеловечивание человека в распадающемся мире. На расщепление и уничтожение общества как единого целого, человечества. И после — на уничтожение человека.

В такой удушливой атмосфере не выжить, сохранив дар, не реализовать потенциал, не искалечив подарок Бога и себя самого, свою душу. Люди с искалеченной или убитой душой — импотенты реального творчества. Хотя по инерции, как зомби, могут ещё конкурировать друг с другом, оригинальничая, вырабатывая относительные новшества в способах фиксации знаков, из которых уходит естественный смысл.

Это не творцы — а «креаклы», соревнующиеся друг с другом в изобретении методик и технологий, позволяющих «вписаться» в художественный процесс, тенденцию, моду. Творческий инстинкт в этой цепочке из подмен неотвратимо перерождается в условный рефлекс. К творчеству эта рефлекторная мимикрия «под творческую среду» не относится. Чистый бизнес… Ничего личного.

В мире, где статус «произведения искусства» определяет не объективная художественная ценность, а вкусовщина и конъюнктура на ярмарке концептов — политически ангажированных, искусственно внедряемых информационными технологиями — прекрасное выхолащивается изнутри, теряет живое дыхание жизни. Превращается в гламурную глянцевую имитацию красоты. На место целебной гармонии приходит расчетливая «продуманность». Живое человеческое чувство подменяется нажатием на «реперные точки», давлением на нужные «кнопки» для возбуждения необходимых эмоций. Как в торговле, где главное — выгодно продать товар, втюхать дешёвку задорого. Место искусства занимает чувственно-эстетическая манипуляция человеческой психикой. Иногда это называют «магией искусства», но «магия» часто не дотягивает даже до эстетически убедительного фокуса.

Современное искусство забито муляжами — от слезливых сериалов до литературно-художественного «гламурятника» и технологий, «взрывающей шаблоны» и сводящей человека с ума — часто в прямом, буквальном, смысле.

Отвращение к мертвечине заставляет художников отворачиваться от естественной красоты и эстетизировать безобразное в пику гламурной подделке. И то, и другое — искусственный, выморочный путь, ведущий в тупик, подменяющий искусство бездушной сувенирной культурно-массовой продукцией, а иногда и откровенной кустарщиной. Пустышка остаётся пустышкой, соской для инфантилов, жаждущих зрелищ, сколько бы философских концепций ни оправдывало эти «зияющие гламурные пустоты» или карикатурные, гротескные подобия отражений реального мира в художественной культуре, а значит — в человеческом сознании.

Порой это похоже на глупое шоу, вызывающее неловкость. Глумление над здравым смыслом, живыми чувствами и эстетической природой возвращается к авторам потерей дара. Круг замыкается. Снижение вкуса выливается в растление нравов, в опустошение чувств. Такое псевдоискусство убивает души, так сказать, в промышленных объёмах. По сути это массовое духовное убийство…

Может быть, поэтому, творческий человек со здоровым нутром — «блаженная натура» — старается дистанцироваться от безумия и пошлости «всеобщего мейнстрима». Но выжить в полном одиночестве тоже почти невозможно. Даже физически. Дар требует полного посвящения, самоотказа от комфорта — или отказа от творчества. Редким счастливчикам, гениям и авантюристам, дано совмещать творчество с рутинной работой или отсутствием официальных доходов. Но если такой выстоит, выживет в агрессивной для таланта среде — случается чудо творчества. Не магия, не фокус — а чудотворение, исцеляющее если не весь рехнувшийся мир, то хотя бы малую часть его обитателей.

Совместное творчество, со-творчество — единственное, что можно противопоставить глобальному распаду мира. И его глобальному диктату.
Коллективное творчество не является обязательным условием сотворчества. А иногда наоборот, отсекает возможность творить нечто, выходящее за пределы прикладного ремесленнического искусства. Нет. Речь не идёт о творчестве коллективном, безымянном, как в эпоху раннего средневековья.

Разговор о том, что конкуренция убивает живую культуру. Вражда превращает искусство в фикцию, девальвирует индивидуальный талант, обесценивает творчество как необходимое слагаемое социального человеческого существования.

Мы должны стать садовниками, а не продавцами цветов. Заниматься селекцией творческого начала, а не истреблением потенциальных конкурентов. Осознать, что мы разные. Сильные, слабые. Мастера и подмастерья. Гении и ремесленники. И у каждого есть и задача, и работа в «саду божественных песен». Так всегда было, когда человечество спохватывалось — на краю последних времён.

Это скорее разговор о любви…

P.S.

«… Хочешь ли жить в сласти? Не завидь нигде.
Будь сыт малой части, не убойся везде.
Плюнь на гробные прахи и на детские страхи;
Покой — смерть, не вред...»
… Григорий Сковорода. «Сад божественных песен»

П. Фрагорийский
из кн. Триумф ремесленника