Собеседник

   Борька любил ходить на вокзал. Подгадает к вечернему московскому, сядет на скамью и ждёт приближения поезда. Катерина как-то застукала его здесь, раскричалась: "Так вот где его носит, домой не дозовёшься! И чем это, интересно, ты тут занимаешься?".
   Да ничем он не занимался. Просто замирал, когда свистящая громадина заполняла первый путь, выбрасывала из себя мятых, пропахших дымом и колбасой вагонных пассажиров, меняя их на бодрых и свежих перронных. Будоражило беспорядочное движение людей, неразлучных со своими сумками,  тележками и собаками.
 О, за последними он наблюдал с живейшим интересом. Большие собаки вызывали почтение, степенно и важно вышагивая в намордниках. На маленьких, суетливых собачек смотрел презрительно, вечно они запутывали поводком ноги хозяина. А уж те, кого несли на руках, его просто смешили - не собака, а недоразумение. Правда, Борька никогда не выказывал своих чувств,  сидел себе с независимым видом.
    Сегодня он опоздал. Пока скандалил с соседом из третьего подъезда, пока заглянул в новый  павильончик на вокзальной площади, поезд ушел. Перрон почти опустел. Неподалеку от его скамьи прохаживалась молодая женщина. Странно, она никуда не торопилась. Для прибывшей была слишком нарядной, для встречающей – слишком одинокой. Походив в раздумьях, села рядом:
- Можно к Вам?
"Да мне-то что", – подумал Борис, – "Сиди".
- Вот приехала, а  идти-то мне, похоже, некуда. Представляете, познакомилась с человеком по интернету, пригласил меня в гости, а сам не встретил и на звонки не отвечает. Хотя... Честно говоря, это я торопилась знакомиться. Глупо, конечно.
"Само собой", – Борька проводил взглядом продавщицу пирожков.
  Посидели молча.
- А ведь это мой родной город. Может, поэтому и спешила сюда. У меня и отец здесь живет. Столько лет с ним не виделись. Всё как-то у нас неправильно и  тяжело. Мать сама подала на развод, сама же всю жизнь прообижалась на него за это, ну и я за неё.  Даже город сменили от обиды. Помню, ждала его на выпускной, а когда он приехал с подарками, всё упрямилась, убегала от него к подружкам. Так и не поговорили толком.
"Непростительно отказываться  от подарков", – в этом Борька был убежден.
- Может быть, позвонить ему, раз уж я здесь. Когда ещё случится такое,  – её руки открыли сумочку, достали  телефон и остановились в движении.
 - А вдруг он не захочет встретиться, или его новая семья будет против? – она взглянула вопрошающе прямо в глаза Бориса.
   "Да чего там думать, звони быстрей, скоро стемнеет, не на вокзале же тебе ночевать, вон какая вся...домашняя", - Борька, подморгнув, даже придвинулся поближе.
- Попробую, – решилась она.
 Побарабанила пальцами телефон, прислушалась.
- Алло, папа?.., – вскочила со скамейки, и кружась вокруг неё, быстро заговорила, защебетала почти по-птичьи. Молчала, снова щебетала, смеясь, и у Борьки отлегло от сердца, когда он услышал этот смех. Не переставая говорить, побежала к стоянке такси. Вдруг вернулась, сияющая:
- Знаете, я так рада, что мы встретились. Вы просто замечательный собеседник!
"Ещё бы", - усмехнулся Борька в усы, и всё же не удержался, замурчал от удовольствия.
-Разрешите? - и она нежно погладила его по голове, пощекотала за ушами, прошлась рукой по спинке.
   Ушла. Борька посидел еще немного, жмурясь на заходящее солнце, потом  потянулся, выгнув дугою хвост, спрыгнул на все четыре лапы и решительно двинулся домой:
"Заждалась, небось, меня Катерина".