Майский сев

Нас в борозды сеют, как рожь и пшеницу,
не в личные лунки, а рядом по семь.
На солнце направив кровавые лица,
встречаем вонючую землю и темь.

Набиты свинцом и осколками стали,
штыками пронизаны насквозь и вдоль.
Бракованным севом мы ныне предстали,
исполнив недолгую, страшную роль.

В надрезах, надрывах и швах от ранений,
в насечках, пометках холодных крестов
лежим, выделяя свой клейстер гниений,
под танковой насыпью, между лесов.

Под мятою пашней советской породы,
с комками из крови, зубов или гильз,
кусочками лбов, униформ или плоти
я чую спокойствие, пав в этот низ.

Одних вражьи руки измяли, сдавили,
иных - подрумянило пламя, сожгло,
других - расколол гром, корчуя их жилы.
Мы, словно орехи, покрывшие дно.

Посев наш ужасен, в болотистом месте.
Какой агроном нас сюда ниспослал?
Наш сорт, что с арийским, святым перекрестьем,
изведав побоище, ратно упал.

Впитав все земные, небесные воды,
сгниём, позабыв недожитый свой май.
Мы в общем строю с семенами природы,
но мы никогда не дадим урожай...