Трансово-парковое

При заходе в воду тело теряет в весе.
При заплыве в память быстро теряешь возраст.
Никого не осталось, кому б я была известна,
даже тени, что вдвое ниже меня по росту.

Путь еще не окончен, но где-то условно начат.
И во взгляде, что шарит от прежнего метром выше,
удивление узнавания. Здравствуй, Нальчик.
Твой монгольский подкидыш всего на минуту вышел

в петербургские люди, но как-то насквозь, в поэты…
Это значит - семь пО сто вёрст по плечу без джинна,
и треть века не будет считаться за срок поэтому...
Недождавшиеся не осудят за то, что в джинсах,

симметрично продранных, будто трофей тутовника,
и за сильвер парламент, вплетенный в липовый запах.
Неизменный твой парк, оберегом ветвей притопленный
в море зноя, скрывает кафе как в прохладной зале.

Полушепот листвы ниочемные мысли делит
И тактична тактильность ветра, и лбу отрадна:
Горечь дыма и кофе - примета свободных денег
и блаженства отсутствия сердцу ненужных рядом.

Ничего, что с нужными тоже пока не очень.
Ветер, ты говоришь за парк голосами близких -
приплети же и мой - лепестком в календарь цветочный
по пути к отражению в выси озер Долинска.

Пусть болтают о всякой всячине непонятным
языком, не причинясь, не следуясь, не кручинясь…
И в обрывках: "ты хоть сейчас чистотел от мяты
отличишь?» «А как же! Теперь у меня очки есть,

будто взрослая…» Времена искажают зрение,
близорукий туман компенсируют дальнозоркостью.
Это оптика глаз бессильна лишь перед зеленью
да еще синевой, посрамившей анализ органа.

В остальном придавать встречаемым силуэтам
имена и качества по своему желанию
неисполненному… невозможному этим летом -
и другими тоже – привычно в петле дедлайнов

Воплощаясь подслеповатым моим веленьем
силуэты и ныне бы выделились из стаи…
Но в объятьях фонарных волн по ночной аллее
подрастает тень, и хозяйку перерастает -

за размытый круг света, куда-то к своим истокам,
будто мост над зияющей памятью снов расщелиной.
Вместо мелочи в реку горстью бросаю строки,
обеспечивая при желании возвращение.