История людей 3 после предательства советской стра

Мы все,советские люди испытали предательство.
Нас всех обманули те высокопоставленные,кто с больших трибун клялся нам в любви к своей Родине,кто обещал нам работать ради нас с вами и ради своей страны.
Нас обманули  хитрые предатели,которые ради своей наживы потеряли не только лицо и совесть,но и свою душу.Они продали себя,ради чего живет советский человек.
Жизнь ради людей и ради своей Родины - это великая честь быть человеком.

Есть порядочные люди,есть неспокойные сердца,кто никогда не способен предавать то,чему клялся и обещал жить человеком.

***
Юлиус Фучик:" Люди, я любил вас! Будьте бдительны!"
Канал «Аксиома»

Цитаты из книги Ю. Фучика «Репортаж с петлёй на шее»:

Обязанность быть человеком не кончится вместе с теперешней войной, и для выполнения этой обязанности потребуется героическое сердце, пока все люди не станут людьми.

Пали целые поколения героев. Полюбите хотя бы одного из них, как сыновья и дочери, гордитесь им, как великим человеком, который жил будущим. Каждый, кто был верен будущему и умер за то, чтобы оно было прекрасно, подобен изваянию, высеченному из камня. Тот же, кто из праха прошлого хотел соорудить плотину и остановить половодье революции, тот – лишь фигурка из гнилого дерева, пусть даже на мундире у него сейчас золотые галуны! Но и этих людишек надо разглядеть во всем их ничтожестве и подлости, во всей их жестокости и смехотворности, ибо и они – материал для будущих суждений.

Смотреть на людей со сломленной совестью ещё страшнее, чем на избитых.

Трус теряет больше, чем собственную жизнь.

Долговязый эсэсовец стоит надо мной и старается поднять меня пинками; напрасный труд; какая-то женщина подает мне лекарство и спрашивает, что у меня болит, и тут мне кажется, что вся боль у меня в сердце. – У тебя нет сердца, – говорит долговязый эсэсовец. – Ну пока еще есть! – отвечаю я и чувствую внезапную гордость оттого, что у меня еще достаточно сил, чтобы заступиться за свое сердце.

Он поставил ставку на нацизм. Оказалось, что он ставил на дохлую лошадь.

Тюрьма – учреждение не из веселых. Но мир вне камер мрачнее, чем в камерах. В камерах живет дружба, и еще какая!

Человек не становится меньше от того, что ему отрубят голову.

Не раз я думал, как обидно быть последней жертвой войны, солдатом, в сердце которого в последний миг попадает последняя пуля. Но кто-то должен быть последним! И, если бы я знал, что после меня не будет больше жертв, я охотно пошел бы на смерть.

…Товарищи, наверно, уже знают о моем аресте и принимают меры предосторожности… на случай, если я заговорю… Нет, не бойтесь, не выдам, поверьте!

А я все еще никак не могу умереть. Отец, мать, зачем вы родили меня таким сильным?

Как поразительно устроен человек, если он выносит самое невыносимое!

–Убивая чешских коммунистов, вы с каждым из них убиваете частицу надежды немецкого народа на будущее, – не раз говорил я Бёму. – Только коммунизм может спасти его в будущем. Он махнул рукой. – Нас уже не спасёшь, если мы потерпим поражение. — Он вытащил пистолет. – Вот смотри, последние три пули я берегу для себя. …Но это уже характеризует не только его. Это характеризует эпоху, которая клонится к закату.

Смерть всегда тяжела только для живых, для тех, кто остаётся.

Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас.

Придет день, когда настоящее станет прошедшим, когда будут говорить о великом времени и безыменных героях, творивших историю. Я хотел бы, чтобы все знали: не было безыменных героев. Были люди, у каждого свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды, и муки самого незаметного из них были не меньше, чем муки того, чье имя войдет в историю. Пусть же эти люди будут всегда близки вам, как друзья, как родные, как вы сами!

И снова повторяю: жили мы для радости, за радость шли в бой, за неё умираем. Пусть поэтому печаль никогда не будет связана с нашим именем.

Какая же это жизнь, если она оплачена жизнью товарищей!

Это уже не пьеса. Это жизнь. А в жизни нет зрителей.

Много мы испытали лишений, познали и много больших радостей, мы были богаты богатством бедняков – тем, что внутри нас.

Скуку каждый создает себе сам. Есть люди, которые скучают и там, где другим живется отлично. А мне жизнь кажется интересной всюду, даже за решеткой; всюду можно чему-нибудь научиться, всюду найдешь что-нибудь полезное для будущего (если, разумеется, оно у тебя есть).

Верьте мне: то, что произошло, ничуть не лишило меня радости, она живет во мне и ежедневно проявляется каким-нибудь мотивом из Бетховена. Человек не становится меньше оттого, что ему отрубят голову. Я горячо желаю, чтобы после того, как все будет кончено, вы вспоминали обо мне не с грустью, а радостно, так, как я всегда жил. За каждым когда-нибудь закроется дверь.

Да, все это было, теперь я знаю, что это не сон. Жестокой, кошмарной была сама действительность.

Я любил жизнь и за ее красоту вступил в бой. Я любил вас, люди, и был счастлив, когда вы отвечали мне тем же, и страдал, когда вы меня не понимали. Кого я обидел – простите, кого порадовал – не печальтесь. Пусть мое имя ни в ком не вызывает печали. Это мой завет вам, отец, мать и сестры, тебе, моя Густина, вам, товарищи, всем, кто любил меня так же горячо, как и я их. Если слезы помогут вам смыть с глаз пелену тоски, поплачьте. Но не жалейте. Жил я для радости, умираю за нее, и было бы несправедливо поставить на моей могиле ангела скорби.

В феврале 1942 года она была принята в партию непосредственно Центральным Комитетом. Поздней морозной ночью мы возвращались домой. Обычно разговорчивая, Лида молчала. В поле, недалеко от дома, она вдруг остановилась, тихо, совсем тихо, так, что был слышен шорох падающих снежинок, сказала: – Я знаю, что это был самый важный день в моей жизни. Больше я не принадлежу себе. Обещаю, что не подведу, что бы ни случилось

Боль – родная сестра жизни.

– Как ваши дела? – Не знаю. Сказали, что завтра расстреляют. – Вас это испугало? – Я к этому готов.

Он очень смешон, но, как всякий облеченный властью болван, от которого зависит человеческая жизнь, к тому же очень опасен.

Я ждал смерти, но не предательства.

Из гестапо люди исчезают бесследно, исчезают и рассеиваются по тысячам разных кладбищ.

Стоит ли тратить время и точно выяснять личность человека, у которого отнимают жизнь! К чему это, если задача состоит в том, чтобы уничтожить целый народ!

Быть может, Красная Армия и отступает. У меня нет возможности читать газеты и слушать радио. Если даже она отступает, вы должны понять, что это отступление временное! Запомните, что ни один полководец, напавший на Россию, не смог победить ее. Возьмите Наполеона – он дошел до самой Москвы, а чем это кончилось? А ведь тогда не существовало Красной Армии, у которой, кроме военного, есть другое, еще более сильное Вооружение – коммунистическая идеология! Она непобедима!

*******