Sun of Austerlitz

night has fallen. nice. beguiling. so why do some of the ladies
shake, fearfully turning around eyes large as projectors?
street crowds press to heavenly moisture with their burning lips
while city, upon it's flag-hands' hoisting, with red crosses prays and kneels
a little church, its head uncovered,
presses at boulevard's bed,like a bag full of tears
and by the boulevard gardens are oozing blood
like a heart torn apart by bullets' fingers

behold! flags in the sky are waving! here he is, fat and red!
the red hoof on the square banging, he enters over the roofs dead!

go, those eaten up by insomnia! lay faces into bonfire's glitz!
nothing else matters: it's our last sunny time: the Sun of Austerlitz!

my scream is molded in time's granite, and will thunder and is thundering now
cause in Egypt-like burnt out heart, thousand of thousand pyramids abound
come with me, eaten up by insomnia: Higher! Faces to bonfire's glitz!
Greetings, my luminary mortal: Sun of the Austerlitz!



Владимир Маяковский -Я и Наполеон (части)

Ночь пришла. Хорошая. Вкрадчивая.И чего это барышни некоторые
дрожат, пугливо поворачивая глаза громадные, как прожекторы?
Уличные толпы к небесной влаге припали горящими устами,
а город, вытрепав ручонки-флаги, молится и молится красными крестами.
Простоволосая церковка бульварному изголовью
припала,- набитый слезами куль,-
а У бульвара цветники истекают кровью,
как сердце, изодранное пальцами пуль.

Видите!Флаги по небу полощет. Вот он! Жирен и рыж.
Красным копытом грохнув о площадь, въезжает по трупам крыш!

Идите, изъеденные бессонницей, сложите в костер лица!
Все равно! Это нам последнее солнце -солнце Аустерлица!

Мой крик в граните времени выбит,и будет греметь и гремит,
оттого, что в сердце, выжженном, как Египет, есть тысяча тысяч пирамид!
За мной, изъеденные бессонницей!Выше!В костер лица!
Здравствуй,мое предсмертное солнце,солнце Аустерлица!