Стеклянная птица

Далеко на севере, на вершине холодной горы стояла башня из камня. Когда и почему она там появилась, никто не помнил, но много людей приходило сюда только для того, чтобы посмотреть на единственное окно в круглой комнате под крышей, украшенное большим витражным стеклом с изображением необыкновенной птицы, подобной которой не встречалось на земле. Вокруг нее в орнамент из цветов была заключена фраза "numquam iterum". Кто и зачем создал здесь, на краю света, этот удивительной красоты витраж, навсегда осталось тайной, но говорили, что очень давно башню с окном построил одинокий художник, не нашедший признания в мире, и заключивший в стекло свои мечты, а в дождливую и ветреную погоду из окна башни  как будто слышались мелодичные звуки, похожие на перезвон хрустальных колокольчиков...
Однажды осенней ночью, когда  в горах бушевала непогода —  лил дождь, ветер хватал деревья за ветки и тянул в небо, прочь от земли, небольшая птичка бурого оттенка пряталась в ветвях огромного вяза, что рос с северной стороны башни. Это был Крапивник. Никогда раньше он не ночевал в этих местах, но сегодня случайно непогода застала его вдали от дома. Вдруг к шуму дождя и ветра прибавился ещё один звук, странно похожий на чей - то голос.... или тонкий звон стекла... несколько жалобных нот... обрывки музыкальных фраз на непонятном языке... и снова, немного больше и увереннее... это пела птица! Но кто из птиц станет петь в грозу?..  Между тем пение становилось все громче, все стройнее, и вот уже удивительная песня звенела, сливаясь с дождём, и несомненно, исходила она из окна в старой башне. Витражное стекло, переливаясь изумрудно - лиловыми тонами, дрожало, как поверхность озера, и волны цвета и звука растекались вокруг, притягивая  и завораживая. Никогда раньше не слышал Крапивник такого пения, ничего подобного... будто  множество серебряных водопадов сливались в прекрасные мелодии в гармонии различных оттенков цвета неба и воды.
"Как бы я хотел также петь!" —  думал маленький Крапивник, не смея приблизится к окну, чтобы не прервать волшебной песни. Но вот шум дождя начал стихать, и вместе с ним смолкло и пение.
— Как прекрасно вы пели! —  все же решился заговорить с удивительной птицей маленький гость.   
—  Если бы я так умел, если бы только мог! Ничего другого не хотелось бы мне так же сильно!
—  Ты не знаешь, о чем просишь... —  прошелестело в  ответ. —  Все имеет свою цену...
—  Нет ничего желанней такого дара, ничего!
—  Ты так считаешь?
—  Да!
—  И не станешь жалеть ни о чем?
—  О чем мне жалеть, ведь у меня ничего нет, а такое умение —  самое большое счастье на свете!
—  Ну, тогда я дарю тебе его... С этими словами поверхность волшебного стекла задрожала и, разбегаясь большими кругами, притянула внутрь себя Крапивника, превращая простую птичку в создание необыкновенной красоты. "Это я! Это же я!" —  думал Крапивник, с восторгом рассматривая новые переливчатые перья и изящный силуэт.
—  Неужели я теперь умею так же петь?..
—  Попробуй... —   прошептал голос башни.
Но получилось  лишь слабое чириканье. Ещё попытка... и ещё... и снова неудача.
—  Почему я не могу? Почему?... Отчаяние пришло на смену радости. Он посмотрел на небо, уже светлеющее на горизонте, на далёкие вершины холмов, деревья и темные облака над ними. И вдруг совершенно ясно понял, что никогда уже не поднимется к этому небу, не полетит к тем холмам... огромное чувство потери и безнадёжности заполнило его маленькое сердце. Горе было так велико, что не могло уместиться внутри, и рвалось наружу. И он запел. Сначала робко, негромко, потом все выше и сильнее.

Дождь начался снова, шумел ветер, и необыкновенно прекрасная мелодия звенела, сливаясь с голосом ночи, песня, равной которой нет в мире, потому что она рождается, только если понимаешь смысл и тайну слов —  "numquam iterum" —  "Больше никогда".