Ольга Цветикова. Прыщ. Рус. Бел

Вот, кажется уже пробито дно.
Но нет! Ведь, что ни день, то глубже, страньше.
Пока он есть, другого не дано
И ежишься загадывать: что дальше?

Ковидный карантин и новичок,
Дубинки, курс валюты, Минск, Хабаровск!...
На даче под охраной старичок
Сидит, как прыщ средь преданных вассалов.

Сидит, как прыщ, а вот, не сковырнуть!
Ведь связываться с ним никто не хочет.
И нету дна, все выше, выше муть:
По ноздри, балансируем на кочке.

Вздыхают сокрушенно  финн и грек,
Иной орёт в фейсбук: "Спасайтесь, дурни!
На каждом тонким слоем общий грех,
Вам не спастись на Марсе иль Сатурне!"

А мы живём, надеясь ни на что.
Авось - наш неизменный психолептик.
В шкафу демисезонное пальто,
Как точка на окончившемся лете.

Вугор
 
Вось, здаецца ўжо прабіта дно.
Але няма! Бо, што ні дзень, то ўсё глыбей,
Пакуль ён ёсць, іншага не дадзена
І курчышся загадваць: што далей?

Кавідны карантын і навічок,
Дубінкі, курс валюты, Менск, Варшава!...
На дачы пад аховаю дзядок
Сядзіць, вугор сярод васалаў.

Сядзіць вугор, не скалупнуць каму-та!
Злучацца з ім ні кожны пажадае бо загіне.
І няма дна, вышэй, вышэй усё каламута:
Па ноздры, балансуем на купіне.

Уздыхаюць скрышана  фін і грэк,
Іншы гарлапаніць: "Ратуйцеся, дурні!
На кожным тонкім пластом агульны грэх,
Вам не выратавацца на Марсе ці Сатурне!"

А мы жывём, спадзяючыся ні на што.
Ану - наш нязменны псіхалепцік
У шафе дэмісезоннае паліто,
Як кропка на даўно сканаўшым леце.

   Перевёл Максим Троянович