С карманной собачкой

  Угораздило же меня на прошлой неделе на корме медлительного парома, курсирующего между Бруклином и Манхэттеном, повстречать даму с прикарманенной собачкой соответствующей карме её хозяйки Карины дель Базио.
  Моё внимание, как побочного продукта распадающегося общества, только что выписавшегося из госпиталя Бельвью, где я прилежно налёживал пролежни, ожидая торжественного выхода из распустившейся почки застрявшего в мочеточнике камня, привлекла её детская увлечённость подкармливанием чаек налету хлебными корками свежей выпечки.
  В тот момент я, недоотоваривавшийся визитными карточками и полный ущемлённого самолюбия, не предполагал, что она обладает удивительным даром довести даром работу до конца, не растёгивая ширинки.
  Мы нехотя разговорились в поисках общих интересов единения душ под душем в тривиальном сексе, слегка коснувшись живописи на железнодорожном полотне.
  Из поздновафельной беседы я узнал, что в музее Соломона Гугенхайма на Верхнем Ист-Сайде моё внимание захватила инстоляция разлагающегося трупа, перевешиваемого с места на место из одного зала в другой.
  Карину же больше всех привлекала картина "Отрубленные пальцы, зависшие над клавесином".
  Наши вкусы настолько совпали, что её слова в подсвете нынешних коронавирусных событий вызвали у меня поднятие бровей, которые быстро опустились, когда в кратком пояснении она отнесла свою приверженность к абстрактному искусству нацистским наследием отца, родившегося в коричневой рубашке.   
  Бестактная собачка неодобрительно тявкнула, захрустев артритными суставами.
  На этом наши отношения застопорились.
  Похоже я не понравился кобельку или интересовал, как прошлогодний смех, а может он приревновал меня к хозяйке.