Я как-то старый мир старый мир сменил...

Я как-то старый мир старый мир сменил
(В свои-то двадцать с небольшим):
Я отдал долг всем вражьим мордам –
Я слит теперь с дубовым гробом.

Но это было бы терпимо,
Когда бы чья-то сучья сила
(О да, я в жизни был и груб)
Не превратила меня в дуб.

Я в прошлой жизни не был весел,
Ну а теперь – вконец, совсем,
Ни то что нос – я сук повесил.
И вот, торчу, и глух и нем.

Но я смирился, да не сдался,
Хотя порой расти боялся.
Хоть высота мне друг – не враг –
Из прошлой жизни странный страх.

Сквозь сито лет столбом стояв
(Ни на секунду ни присел),
Друзей завел, а кроме – я
Себе сосёнку присмотрел.

Но лес, как мёд для чёрной мухи, –
Так для людей сироп от скуки:
Затеяв денежку нажить,
Решили мой лесок срубить.

Пришли, поганцы, с топорами,
И начали с моей сосны,
Без страха, боли и печали
Пустили ели на мосты.

Проверка сухости? Едва ли –
То в шутку топором стучали.
И кажется, что ты им нужен,
Да – мимо. В соках стынет ужас.

Но им распила было мало –
Пожара им недоставало!
Все вспыхнуло, лишь я остался,
Так как за жизнь ещё цеплялся.

Не мни Зевеса из себя,
Ты человек – ты не судья!
Ну вот, с пилой ко мне крадутся,
Как будто я спиной к ним, жмутся…

Я знал – не будет остановки,
Что эти люди крайне ловки.
Не будут с дуба гробы и срубы –
Держитесь, братья-лесорубы!            

Я вырвал проклятые путы корней
Из тверди земной, закопченною дымом.
Я выбрал дорогу судьбине моей –
Бороться и пасть молодым и сильным!

Налево сметаю людей с топорами,
Направо – машин-лесовозов пары…
Но силы иссякли в древесных грудях –
Упал я, до трассы чуть-чуть не дойдя.

Покойников спишут на случай случайный,
Меня же – распилят, сожгут печами.
Ни раз бунтовал лес и технику бил,
Но всё же продолжится жёсткий распил.

Я больше не буду жить дубом. Слушай,
Судьба, если есть ты за ширмой века,
Слушай, вливая весь смысл в уши!
Если зациклена жизни лента,

Если рождаться я должен снова,
Молю, умоляю тебя, калека,
Просьбу прими и сдержи своё слово –
Хоть в паука, только не в человека!