Мальтийские лебеди. Глава 8. От Цейлона до Мальты

Иллюстрация: плантация каучуковых деревьев, добыча каучукового сока.


    На несколько минут в комнате воцарилась мёртвая тишина. Бидлер заметила, Кэмпсу хотелось продолжить, но его словно что-то сдерживало. Она первой нарушила молчание:
    – Расскажите, пожалуйста.
    Он взглянул на часы.
    – Хорошо, немного времени у нас ещё есть. Давно хотелось поговорить с кем-нибудь по душам. Возможно, я просто устал, но от нашей беседы становится как-то легче...
    – А как же капитан Райли Дэвидсон? Насколько я поняла, вы – старые приятели, неужели с ним нельзя поговорить откровенно?
    Кэмпс, будто изучая Бидлер, ещё раз кинул на неё внимательный взгляд.
    – Можно, но не забывайте, Дэвидсон служит в контрразведке, не хочется ставить его в неловкое положение. Несмотря на то, что мы давние друзья, бывает, что наши взгляды на политику Уайтхолла разнятся, причём существенно. Мир изменился, он стал совершенно другим, времена былого могущества Британии уходят безвозвратно, и в спорах мы благоразумно обходим острые углы. Защита Родины не должна зависеть от наших разногласий, иначе она не будет стоить ни пенни*. Мой приятель прекрасно делает своё дело, я своё, как в таких случаях говорят русские: «И волки сыты, и овцы целы...» Вы верно подметили: ещё до 39-го года я уже понимал – впереди новая война, и не с Советами, как считали многие, а с Германией. Вам это действительно так интересно?
    Бидлер допила остатки чая.
    – Конечно, сэр, такого не найдёшь ни в одном отчёте аналитиков.
    – А как же материалы, что я вам сегодня выдал? – Кэмпс кивнул на одну из папок на столе: – Данные по действиям русских в тылу противника могут мне потребоваться в любой момент, как только меня вызовет наше командование, понимаете?
    – Да, сэр, но с этим, если вы позволите, я закончу позже.

    – Хорошо, как вам будет угодно, – он ещё раз посмотрел на часы и продолжил: – После возвращения в Англию я недолго пробыл на Родине. В 1923-м году меня вновь направили служить на другой конец света – на этот раз я оказался на Британском Цейлоне. По сравнению с суровым русским севером этот остров показался цветущим раем. Однако в тех местах я увидел то же самое, что и в России.
    – В смысле?
    – Мы так же контролировали добычу важнейших природных ресурсов, к примеру, нашим землевладельцам принадлежали плантации основных экспортных культур: чайного куста, кокосовой пальмы, кофейных и каучуковых деревьев**. И среди местного населения, состоящего в основном из сингалов-буддистов и тамилов-индуистов, велась та же политика – «разделяй и властвуй». В те дни у меня впервые зародились сомнения, что громкие слова Уайтхолла о благе для других народов – красивая картинка, которая с реальностью не имеет ничего общего.
    Бидлер вздрогнула: услышать подобные слова от одного из старших офицеров она не ожидала. Невольно вырвалось:
    – Если бы я вас не знала, сэр, то решила бы, что вы...
    Кэмпс понял её посыл:
    – Не пугайтесь, миссис, я всего лишь объективно смотрю на жизнь.
    – Неужели на Цейлоне всё было так плохо?
    – Не совсем, за 140 лет пребывания на острове мы научились играть на противоречиях местных жителей и всегда добивались своего. К примеру, когда на Цейлоне активизировались антибританские настроения, которые в начале века привели к усилению противостояния различных этнических и религиозных групп, наша администрация использовала обеспеченные круги мусульманской общины. На откуп им, состоятельным сингалам и тамилам, были отданы мелкие предприятия: производство текстиля, разработка графита, добыча драгоценных камней и часть плантаций арековой пальмы, табака, шоколадного дерева и цитронеллы, и те встали на нашу сторону. Когда я оказался на острове, на нём уже действовала новая Конституция Мэннинга-Девоншира, которая окончательно закрепила доминирующее положение Британии в этом регионе.
    – «Разделяй и властвуй»?
    – Верно. Губернатор Цейлона имел право наложить вето на любое решение Законодательного Совета. Избирательное право по выбору членов Совета имелось лишь у четырёх процентов населения – у его наиболее обеспеченной части, кем и как обеспеченной, думаю, объяснять не стоит...
    – Неужели наше влияние настолько велико?
    – Конечно, за годы колонизации нам удалось поставить элиты острова в полную зависимость от наших интересов.
    – За такой короткий срок вы побывали в самых разных уголках мира и столько повидали, – поразилась Бидлер.
    Кэмпс с удовлетворением согласился:
    – Не только повидал, но нашёл и понял. По долгу службы мне довелось встречаться с состоятельными плантаторами. И в доме одного из них я познакомился с той, которая оказала мне честь стать моей женой – с его дочерью, с Мартой.

    Он произнес имя супруги и вновь отвёл взгляд в сторону. Бидлер заметила, как на его глазах блеснули едва заметные слезы. Она вспомнила слова Уильямс, что перед войной Кэмпс внезапно овдовел, очевидно, воспоминания о прошлом потревожили в его душе ещё не зажившую рану.
    – Простите, сэр, я слышала о вашей утрате, примите мои соболезнования, – осторожно промолвила она. – Что случилось с вашей супругой?
    – Чахотка***, будь она неладна, – он резко выдохнул, затем встал, отошёл в угол комнаты, достал из портсигара сигарету, прикурил и выпустил под потолок кольцо сизого дыма.
    Бидлер также осторожно продолжила:
    – Простите, сэр, но такие опасные заболевания – удел неимущих, а Марта, насколько я поняла, была из обеспеченной семьи.
    Кэмпс сделал ещё несколько затяжек и постарался объяснить:
    – К сожалению, миссис, смерть не интересует толщина вашего кошелька. В своё время Марта получила хорошее образование. Она всегда старалась помогать работникам отца, особенно тем, кто в этом нуждался. Марта часто занималась раздачей беднякам бесплатных продуктов и лекарств. Видно, так она где-то и заразилась. Когда в середине 34-го проявились первые симптомы, мы сразу же обратились к врачам. Те диагностировали закрытую форму, которая не так опасна, как открытая, но также губительна. В качестве терапии нам рекомендовали сменить место жительства на остров с более сухим климатом.
    Бидлер вспомнила, что морской воздух Мальты всегда помогал при подобных заболеваниях.
    – И вы перебрались в наши края?
    – Да, в центральной части Цейлона очень влажно – такие места не подходят для больных чахоткой. Когда я поделился своей бедой с Дэвидсоном – после того, как служба раскидала нас по разным концам света, мы постоянно переписывались, он предложил переговорить со своим командованием и решить мой вопрос. И в 35-м мне приказали покинуть остров и продолжить службу на Мальте. Так мы и оказались в ваших краях, где близость моря и помощь медиков Святого госпиталя и в самом деле улучшили состояние Марты. На какое-то время… - он снова сделал глубокую затяжку, продержал несколько секунд дым внутри себя, словно это его успокаивало, выдохнул и продолжил: - Но главное – Дэвидсон намекнул, что вскоре наш опыт кадровых офицеров здесь будет востребован. Тогда я не придал значения его словам, в те дни мои мысли были заняты другим. Знаете, миссис, что самое страшное в нашей жизни?
    – Что, сэр? – она внезапно напряглась, и по спине пробежал неприятный холодок.
    – Знать, что твой любимый человек обречён, и ты не в силах ему помочь, – с грустью произнёс Кэмпс. – В те дни единственным утешением стала надежда, что наш переезд продлит Марте жизнь. И в самом деле – её состояние улучшилось, да и служба на новом месте стала отдушиной от неприятных мыслей. Но это продлилось недолго. Когда я начал заниматься служебными делами и изучать ситуацию в Европе, я увидел, что современные державы с упорством обречённых вновь шли к очередной Великой войне.
    – Что вы имеете в виду?
    Он докурил и с интересом посмотрел в ответ – желание разобраться во всех деталях внешней политики нетипично для красивых девушек.
    – Это, миссис, зависит от того, что вам известно о Советском Союзе в предвоенные годы.


* Пенни – британский пенни (пенс) — мелкая разменная денежная единица различных стран и территорий, входивших в состав Британской империи, равна одной сотой фунта стерлингов;
** Каучуковые деревья – деревья, являющиеся источником каучука, так называемые каучуконосы. Растут в каучуковом поясе шириной 2600 км вдоль экватора, для которого характерен теплый влажный климат и плодородная почва. На Цейлоне (с 1972-го года Шри-Ланка) выращиваются Фикус каучуконосный и Гевея бразильская. Как источник натурального каучука, имеют промышленное значение.
*** Чахотка – устаревшее название туберкулёза.