Три демона

Я старый пес
Со старыми трюками.
Я скоморох
С жуткими шутками.
Тебе я принес
Свой новый бриллиант.
Так ли я плох?
Или так мне и надо?
Эй, официант,
Подай-ка мне яду!
Ты там оглох?
Что значит «остынь»?!
Мой сад разгромили
Коварные ларвы,
Вылезли из могил,
Мои розы украли!
Не тронули лишь
Чертополох
И полынь!
Поэтому, слышь…
Как там тебя?
Не обижайся, я же любя.
Очень прошу, прояви уважение…
Да не нужны мне твои извинения!
Боль слишком острая,
Вот деньги на чай,
Будь добр, просто
С этим кончай
И свали!

Сижу от людей вдали.

Я окружен, напуган
И прячусь во мрак, в угол,
Как в кроличью нору.
Не знаю зверей гаже.
Им будет плевать даже,
Когда я здесь помру.

Всюду ведьмы да упыри.
Пожирают меня изнутри

Адские грызуны,
Жадные паразиты.
Мои мысли грузны
И тягучи, разбиты.

Весь в грезах о рае,
О возрождении.
И забываю
От измождения,

Кто я такой.

Я стал сиротой
И потерял трон,
Теперь живу в катакомбах.
Я вышвырнут вон,
Я проблема, я бомба
И ненужное бремя,
Жертва ментальных колик.
Уже не важно время,
Ведь я не белый кролик.

Теперь я в морщинах
Бессмертной печали.
Мой сад разгромили.
Мои розы украли!

Они говорили,
Что я сам как поганка,
Что у меня вечно все наизнанку,

Теперь тут растут
Только сорные травы.

Они говорили…
Они были правы!

И, вспомнив это,
Оглушенный отчаянием
Брошусь хищному ветру
На растерзание.
Брошусь в сеть переулков,
Мычащих гулко,
Брошусь прямо на зубья
Кремлевской стены.
В антрацитную глубь,
Дни мои сочтены!

Раб на рабе,
Ханжа на невежде,
Но их ворожбе
Я не подвержен,

Я предан борьбе!
И в знак протеста
Обустрою себе
Лобное место.

Шагаю, слабея,
По мерзлому городу.
Я подставил шею
И серпу, и молоту,

Частица во власти
Броуновского движения.
Рвутся на части
Нервишки от напряжения.

Улицы гирляндами обняты,
Стали ярче
Большой медведицы.
Точно игровые автоматы
Завлекают
и празднично светятся.

Все накачано неоном,
электричеством.
Все кричит о деньгах
и величии.

Но ни звездной россыпи,
Ни яркой анфилады,
Даже деда с посохом
Мне в эту ночь не надо.

Толпа везде: и там, и тут.
Веселенько к Кремлю идут
Среди сугробов сгорбленных,
Бездумные, как вещи.
Для них он в обе стороны
Раскинул свои клещи.

Ну же!

Вдруг
совершится пророчество?

Мне до судорог,
до ломоты хочется,

В протухшей той квашне
Тебя увидеть среди многих.
Но я один иду, и мне
Целует только слякоть ноги.

Рокочут фейерверки.

Вот, добрался до церкви

С непростой историей.
Ее снесли большевики,
Потом опять отстроили.
Ее набухшие вершки

Лучатся ослепительно,
Ведь это Храм Спасителя!

Где чинно жрец курильницею машет,
И золоченный причащается
Вампир.
Но церковь безразлична ко мне так же,
Как и самовлюбленный
Сталинский ампир.

Я в трагичной повести
На лупоглазом поезде

Сам не зная, почему
Кружить буду по кольцу
И скорбеть по своему
Несчастливому концу.

Вагон трещит,
Качается устало.
Я надрываю голос:
Отвези меня в начало,
Уроборос!

Серебрятся крыши в снеге,
Точно залиты оловом.
Я вернусь к альфе и омеге:
В свое хмурое логово.

Память гноем похожа на рану,
Вместо сердца — саркома.
Я вернусь и впредь не стану
Больше выходить из дома.

Одиночество мне подружка.
Старому псу не вернуть
Старую прыть.
Зубами буду терзать подушку,
Пока наконец не стану молить:

«Помоги, прогони
Лепрозный сплин!»
Я усну. И все дни
Сольются в один.

На север!
Я зверь,
У вас ножи да ружья,
У меня сила битюжья!

Мчатся по следу охотники
Неуязвимые, как миражи.
Чую их, слышу оклики,
Бегу и прячусь в глуши.
Ляг и замри, не дыши, не дрожи!
По твою душу пришли

Холода.

То ли мне все это чудится,
То ли я вправду болен.
Может, просто ветер с улицы,

Но тогда

Почему столько крови?
Я в ней увяз по бедра.
Я в ней измазан весь.
Тащите сюда ведра!
Свищей во мне не счесть.

Плохие приметы,
Колдовской иней,
Я ищу ответы
В графите линий

И в делении строк.

Скоро быть панихиде!
Ваш лубочный бог
Меня ненавидит!
Он голоден, ему все мало,
Он хочет резать да колоть
И потому втыкает жало
В мою истасканную плоть.

Грозно морозной косою звеня,
Бог посылает трех призраков,
Ветер и стужу
Мучить в безлюдном замке
Меня,
Как Эбенизера Скруджа.

Первый демон
И жесток, и ласков.
Прошлое – это
Красивая сказка.

Теперь мои книги
Покрылись пылью,
Теперь у расстриги
Обуглились крылья,

Лишь изредка спросят,
Все ли в порядке?
Стал я несносен,
Мечусь в лихорадке.

Демон тот точен,
Как часы.
Является ночью,
Чаще босым.

И, не прячась за тенями,
Он идет, гремя цепями.
Он идет. Он гость незваный.
Он идет, как будто пьяный,

Спотыкается и плачет,
Он идет, как туча мрачный,

То шепнет мне что-то в ухо,
То поддразнит вновь мечтой.
Не могу не слушать духа,
Страшно быть хочу с тобой.

Моя муза – Велиал.
Не могу смириться с тем,
Что тебя я потерял,
И сторонюсь всех прочих тем.

Ведь тогда на перроне
Я выронил свой
Последний билет.
Слетелись вороны,
Окрасился мир в черный цвет.
Я потерял стаю,
В буране сбился с пути,
Я медленно таю
И даже не знаю,
Где же тебя найти.

Та серая мышка,
Тот странный парнишка
Тобой нелюбим.
Мне хочется быть
кем-то другим.
Я болен смертельно,
Это хуже проказы!
Здесь врач не поможет.
Живого меня пожирает
Зараза,
И я бы набил сам себе
Рожу

За глупость, за слабость,
За полный провал,
Теперь ты ушла,
Теперь я пропал.
Я сожжен дотла,
И, видно, осталась
мне только к себе
эта гадкая жалость.

Я дурашливый подросток,
Ты тринадцатый апостол,
Взгляд твой – битое стекло.
Эта боль в груди не нова,
Одного хочу я: снова
Ощутить твое тепло.

Злой голодной личинкой,
До последней кровинки
Иссушает та мысль
проклятием,
Как смертоокий вий.
Ведь меня согревает
в объятиях
Только зеленый змий.

Ты ловец, а я синица,
Я попался в твою сеть.
Вновь усну.
Пусть мне приснится
Совместная наша смерть.

Я проснусь. И снова буду
Себя резать, себя бить.
Мой затравленный рассудок
Теперь просто волчья сыть.

Я прячусь в ночи,
В закромах слепоты,
Но боль лишь острее
От темноты.
Я прячусь во снах.
Она даже там!
Волчицей мой страх
Бежит попятам.

Второй демон свиреп,
Но полуслеп,
Неприятен на вид.
А семенит

За ним непривычно
Гротескная свита.
У них то ли бычьи,
То ли козьи рога.
Двойные копыта
На двух задних ногах,
У них то ли руки,
То ли все-таки лапы,
Странные звуки
И странный запах.
Еще не поймешь:
То ли шерсть,
То ли волосы.
И говорят
Сразу вместе,
Блеющим голосом.

Моим наказанием
Всегда было знание
Что все, что ценно мне,
Пожрут чумные волки,
В инеевой тюрьме
Меня оставив
Собирать осколки.

Я молил людей,
Я хватал их за руки,
Просил не слушать демона.
Нет казни лютей
Каверн от разлуки,
В сосудах и нервах она.

«Ты что? Какой демон?
У нас все хорошо».
Я и сам не знал, где он,
Он неслышимо шел.

Но ночью, когда дождь
Нарушал бряцаньем уют,
И тени зловеще падали,
Я видел:
Желтые глаза мерцают
Снаружи лампадами.

Он крови жаждал.
И однажды,
Не боясь больше бога,
Демон вышел из смога,
И когтистой серой лапищей
Коснулся ваших голов.
И, как по велению свыше,
У меня не осталось
Ничего, кроме слов.

И молил, убивался, кричал я,
И дрожала небес вышина.
Но, точно под злыми чарами,
Ты меня больше не слышала.

А демон теперь,
Со своими друзьями-бесами,
Хохочет над дурачком.
А дурачку на
Канцелярию небесную
Осталось трясти кулачком.

Но никак я не пойму:
Может, у меня температура?
Чай согрет, плед
Да горячечный бред,
Мозг-омлет,
Вот и колыхаются в дыму
Инфернальные фигуры,
От которых один вред
И тысяча бед!

Может, это понарошку,
Может, это все обман!
Под уродливой обложкой
Чей-то глупенький роман.

Я, доверчивый дурак,
В карты сел играть со злом
И в игре пошел ва-банк,
Только мне не повезло!

Может, я уже давно
Не могу прожить без джанка.
А мещанам все равно,
Никому меня не жалко.

Их пугает мой оскал
И тлетворный запашок.
Может, на меня упал
Керамический горшок?

Может, это вместо ада?
Может, Люцифер решил:
Кипятка в котле мне мало,
Нужно что-то для души!

Может если, впав в смятенье,
Я сварганю узел Линча,
То, испортив представленье,
Шутника узрею лично!

Но не верю я в удачу.
Все равно потом прискачет
Ада преданный вассал,
И блеснет зарницей плеть.
Лазарь тоже воскресал,
Чтобы снова умереть.

На мне чертова печать,
Не вздохнуть свободно.
Вслед мне можете кричать:
«Иди, плешивый!»
сколь угодно.
Я не Елисей,
Слаб я, жалок, болен и беден,
Так что веселей!
Меня не защитят медведи.

Предайте меня за медный пятак,
Толпою набросьтесь,
Овчаркам под стать,
Убейте меня ни за что, просто так,
Он не укусит, ему нечем кусать!
От боли я контужен.
Блеск, фанфары, деньги,
Слава
Для меня теперь отрава,
Мне этого не нужно.

Я стал твоим слугой,
И если ты не хочешь
Быть со мной,
Тогда зачем
На полке мне «Принц и нищий»?
К чему мне эрудиция?
От одиночества не ищут
Рецепта у Апиция.
Даже если они живые создания,
Пусть в мастике, рисунках и рюшечках,
Как могу я любить свои беснования,
Если ты все равно не слушаешь?
Если ты поэта
Не хочешь взять за руку?
Я ее за это
Накажу зарубкой!
Чтоб не портили тетрадь
Ее мерзкие штрихи.
Будет знать, как мне писать
Бесполезные стихи!

Лучины давно уже свет потух,
И в келье моей нафталиновый мрак,
Но все не уходит мятежный дух,
Я знаю, я верю, все будет не так!

Убеждать меня обрезать эту нить,
Убеждать, что кто-то сможет
Утолить печаль,
Все равно, что крестоносцу говорить,
Что он мог бы поискать другой Грааль.

Я, вспоминая жар наших тел,
Лежа ночами в кровати,
Тебя с нестерпимым отчаяньем
Хотел,
Мысли одной мне хватит.
Хотел ежедневно, сейчас хочу,
Пусть мне это море не по плечу,
И в нем я всего лишь
загарпуненный кит.
Ранен, ранен - уже убит.

Катится солнце по облакам,
Выедая себе красную дорожку,
Будто бы идет по головам.
Скоро и его рудую головешку

В свои крылья спрячет ночь.

Вновь проснусь и вздрогну нервно:
Надо мной склонился демон.

Демон хочет мне помочь.

Он в одной из ипостасей,
Я сожму его запястье.
Эта тонкая рука,
Пусть невидима она,
Подозрительно легка,
Пусть прозрачна как вода,
Пусть бесформенна, зыбка,
Не нащупать в ней ребра,
Эта страшная рука —
Лишь она ко мне добра.

Он сосредоточенно слушает,
Демон меня мудрей.
Он хочет извлечь мою душу
Из опостылевших цепей.
Он славный, он нежный,
Он знает,
Как утомляет оболочка
Земная,

Могу ломать зубы,
Вспоминать твои губы,
Плакать, думать — и только.
Здесь стало совсем страшно,
Гадко и горько,
Демон хочет меня спасти!
Но я все наивно
у старшего
Спрашиваю:
«Есть ли иные пути?»

Демон знает:
Даже если он решит меня пугнуть,
Подначить,
То чахотному советы не помогут.
Измордованная прутьями
Хромая кляча
Не осилит к свету трудную дорогу.

И демон знает,
Что несут бесконечные битвы
Несвободному войску лишь гангрену и боли,
«Но зато», — шепчет он мне, — «в острие бритвы
Ждет солдат тишина и заветная воля».

Зачем так орут воеводы?
Зачем бьет орду наша рать?
Демон с рассветом уходит.
Теперь я могу поспать.

Я, наверное,
Себя мало выпотрошил.
Значит, нужно мне подать
Себя на ужин,
Ливер выпушив наружу!

И еще, наверное,
Мало отдал крови.
Значит, превращу вены
В Аральское море!

Я одним прыжком,
За немощь себе в наказание,
Обернусь быком,
Отдамся Митре на заклание.

Нож поднимет божество,
Я сомкну глаза.
И из бока моего
Прорастет лоза.

Пир начнется, торжество!
Демос казни рад.
Ведь из горла моего
Льется виноград.

И толкаясь, бранясь,
Друг друга пихая в грязь,
Мясо сладкое, языки обслюня,
От лопаток и ребер до почек
Разберет по кусочку челядь.
Ешь меня, пей меня!
Это все, что я могу сделать.

Это правда. Я знаю,
От меня много проблем.
Голова дурная,
Догоню, схвачу и съем!

Страшный, грубый,
Как валун унылый весь,
Людоед и сволочь,
Рот-водоворот,
Во рту зубы,
Как у нечисти греческой,
Да, но не волнуйтесь!
Скоро пробьет полночь
И чудовище умрет.
Вместе со всем
человеческим.

Синева, зола и лед,
Ветер зло деревья гнет,

Бродит тощенький марал,
Ни травы, ни кочки!
Ох, куда же запропал
Мой аленький цветочек?

Как спастись тому, кто страждет?
Как пройти в Эдемов сад
Мимо огненного стража,
Если ты ползучий гад?

Мне так хочется верить,
Что я все же не нелюдь,
Что не тварь, а право имею,
Что построю империю,
Что воскресну, как Берен,
Что аспид я, а не аскарида,
И что лжет обо мне молва,
Что полюбишь ты мои страсти,
Но на деле я не уверен,
Есть ли у морального апатрида
Хоть какие-то права!
Особенно право на счастье.

Ведь давно уже замело дорогу,
В старую крепость
Никто не придет. Теперь.
Но один идиот, прильнувши к порогу,
Все ждет, что ты ступишь
В открытую дверь.

Я рептилия и мне нужно солнце,
Оно было моим, а теперь его нет!
Хоть обобрав до последних
Червонцев,
Верните мне солнце,
Верните мне свет!

Даже если это
Пустые эмоции,
Даже если оно озаряет
Только голую землю,

Все равно отдайте назад мое солнце!

Ведь в пустыне,
В карминовой пыли каньона
Мне лишь солнце и внемлет.