Журавушкой звал её некто другой

    В глаза посмотрел и сказал ей прощай,
    Меня не увидишь ты больше.
    Заглядывал в окна и цвёл Иван-чай,
    И солнце светило. О, Боже!
 
    Не шутка ли это, не розыгрыш ли?
    А может, ей всё это снится?
    Нет, к точке последней они подошли.
    Она была только синицей

    В руках его жёстких и грубых руках.
    Спасала сто раз от болезней.
    Не с ней он мечтал полетать в облаках,
    Не стала она его песней.

    Безжалостно бил он словами её:
    - Не ты моя жизнь и жар-птица.
    Хотелось лететь за земной окоём,
    И там от обиды ей скрыться.

    Журавушкой звал её некто другой,
    Но так уж случилось, что этот
    Затмил тогда разум и сердце собой,
    Стихи ей слагал, как поэты.

    Потом ни цветов, ни стихов не дарил.
    Была ли любовь - неизвестно.
    Теперь, говорит, никогда не любил,
    Все тридцать лет жизнь была пресной...

    А просто мужик вдруг пожить захотел
    На старости лет с молодухой.
    Совсем ничего, что давно полысел,
    Зато в парике и косухе.

    В руке чемодан, а в другой телефон,
    Желанье забрать и квартиру.
    Не розыгрыш это совсем и не сон, -
    Мужик нынче бесится с жиру.